– Витя, а я тебе точно нужен? – уточнил он в смутной надежде, что необходимость в его визите не так уж и велика. – У меня на острове дел невпроворот! Додзе надо открывать! Виллой надо заниматься! На участок под виноградник уже месяц выехать не могу; хорошо, что там Димитрос меня подстраховывает. Лодка отремонтирована, надо спускать на воду! Госпиталь тоже ждать не будет: в этом году надо все утвердить и начать строительство. Лучше подскажи толкового архитектора! Ты меня на каждое убийство будешь вызывать? Смотри, весь бюджет Бюро спустишь на транспортные расходы и премиальные!
– Ничего, Саша, бюджет Бюро выдержит, – мрачно пробасил Манн, впервые за много лет к удивлению Алекса не поддержав шутливого тона. – Дело сложное. Придется тебе повременить со спуском лодки. Да и со всем остальным тоже. Первый раз за всю карьеру я не знаю, за что хвататься. В мистику я не верю, но как иначе объяснить – пока не пойму. А давят на меня со всех сторон! С утра уже вызывали на ковер к министру. Они стараются как-то сдержать газетчиков, но слухи уже гуляют. Общественное мнение бурлит. Только паники нам не хватало в туристический сезон! Музей закрыт для посетителей впервые за сорок лет! Персонал под колпаком. Так долго продолжаться не может. У меня на все – неделя!
Смолев почувствовал, что случилось и в самом деле что-то серьезное.
– Тебе все равно сюда придется приехать, – продолжил генерал Интерпола. – Тишкин Сергей Иванович – твой знакомый? Которому мы еще документы делали на въезд? Так что, друг мой ситный, ты нужен в любом случае. Хотя бы формально как свидетель.
– Что? – у Смолева вдруг резко перехватило горло. – Серега?.. Что с ним?..
– Ну, лишнего пока не думай! Он пропал. Это пока все, что мы знаем. При очень странных обстоятельствах. Убит смотритель музея. Исчезли ценные экспонаты. Все, больше ничего не скажу. Все на месте увидишь. Мне нужно твое свежее восприятие. И еще – нужен Фудзивара! Хочу ему кино показать. С камер наблюдения. Мои эксперты ни черта в этом не смыслят! У них только волосы на головах шевелятся. А что мне проку с того шевеления? Раздражают только! Ничего не придумают – всех наголо обрею к чертовой матери! Введу корпоративный стандарт! Может, твой японец нам поможет или отправит к нужным людям? Все, Саша, билеты вам уже заказаны, заберете на стойке в аэропорту. Вылет через час. Жду вас! – и, не ожидая ответа, генерал отключился.
Шрам на левом виске резко отозвался знакомой колющей болью. Алекс привычно растер его пальцем и, подождав, пока боль немного утихнет, набрал номер телефона Рыжей Сони.
– Соня, быстро сворачивайте все дела. Если с оборудованием не закончили – сама все примешь завтра. Фудзивара мне нужен на вилле немедленно! Мы улетаем с ним в Афины на пару дней. Через час у нас самолет. Я сам ему все объясню! Ничего конкретнее сейчас сказать не могу. Ты остаешься на хозяйстве. Справишься? Ну и умница! Жду! – и Смолев повесил трубку. Похоже, он остался без обеда. Петрос будет безутешен.
Боль все еще пульсировала. Она появлялась всегда, как плохое предчувствие, словно шрам знал какую-то тайну, скрытую от самого Смолева. В любом случае, из того, что кратко рассказал Виктор, следовало, что дела паршивее некуда!
Смолев слишком хорошо знал Тишкина. Ни на какое убийство он был не способен. Это дикость! Чепуха! Нелепо даже думать! Но почему он пропал? Что за экспонаты исчезли? И кто, в таком случае, убил смотрителя? Виктор прав: надо ехать самому!
Когда Фудзивара узнал, что речь идет о происшествии на выставке японских мечей, которые привезли в Грецию его соотечественники, он согласился немедленно. Через два часа их самолет уже плавно заходил на посадку в Афинском аэропорту имени Элефтериоса Венизелоса.
Встретивший их у трапа Виктор Манн был мрачнее тучи. Ему снова звонил министр и требовал «более четкой координации действий с представителями местных правоохранительных органов и скорейшего раскрытия резонансного дела».
Следствие вели одновременно несколько служб, Манна это злило и раздражало. «У семи нянек дитё без глазу», – думал он. Только под ногами путаются, черти бы их драли!
– Значит так, – начал он разговор, когда они уселись в машину, и мощный мерседес резко рванул с места. Манн говорил по-английски, чтобы японец тоже смог участвовать в разговоре. – Мы сейчас прямо в музей. В сухом остатке имеем следующее: совместная российско-японская экспозиция «Шедевры древнего оружейного искусства Японии» успела проработать два дня. Она была организована на базе афинского «Музея войны», есть у нас такой. Основан в тысяча девятьсот семьдесят пятом году под эгидой Министерства обороны Греции и посвящен военному искусству и технике от античной эпохи до современности. Музей молодой – всего сорок лет, для Греции – это «вчера». Молодой и современный. Системы слежения, безопасности и прочее. Под российско-японскую выставку отдали половину второго этажа. Выставлялись самурайские мечи разных кузнечных школ средневековой Японии, костюмы и доспехи самураев. В первый же день на выставке был аншлаг. На второй день все повторилось. Утром третьего дня, в семь часов, когда пришла дневная смена, в зале на полу был обнаружен труп ночного смотрителя. С теми, кто нашел труп коллеги, психологи работают до сих пор. Из экспозиции пропало три предмета.
– Три меча? – уточнил Смолев, внимательно слушавший рассказ.
– Нет, Саша, все гораздо интереснее. Сейчас увидите сами. У меня с собой запись с камеры слежения. Вот, смотрите! – и Манн передал на заднее сиденье, где расположились Алекс и Фудзивара свой айпад с загруженной записью. Осталось только нажать на кнопку воспроизведения.
Изображение было темным. Алекс держал айпад так, чтобы Фудзивара тоже мог видеть происходящее на экране. Тот коротким кивком подтвердил, что все в порядке, и Алекс нажал кнопку.
Темная, словно слегка размытая картинка показывала музейный зал, в котором рядами стояли витрины, за их стеклами в дежурном ночном освещении тускло мерцали клинки. На небольшом подиуме расположились несколько неподвижных восковых фигур в самурайских доспехах – Алекс прекрасно помнил эту экспозицию еще по Артиллерийскому музею в Петербурге. Какое-то время ничего не происходило. Вдруг мелькнула какая-то тень, и мимо камеры прошла фигура человека.
– Это ночной смотритель музея, – прокомментировал Манн, не глядя на экран. Просмотрев запись бессчетное количество раз, он помнил ее наизусть по секундам. – Первый обход в десять часов вечера. Сюда он подходит в десять ноль восемь. Здесь мы подрезали запись, обратите внимание на счетчик времени. Два часа ничего не происходило. Сейчас он пойдет второй раз, уже в полночь. К сожалению, звука нет.
На записи ничего не изменилось. Те же витрины и неподвижные фигуры самураев. Потом мелькнул свет фонарика, и прошла уже знакомая фигура. Было видно, как смотритель идет по полутемному залу, светя себе под ноги фонарем. Внезапно он резко остановился и обернулся, глядя на одну из стеклянных витрин. Было видно, что он растерян и испуган. Светя фонарем, он медленно подошел к витрине и стал пристально вглядываться сквозь стекло.
ebooksa