— Думаю, его здесь нет, — сказал Симпсон.
— Я бы все же хотел посмотреть, что там внутри.
— Нужно сбить замок.
— Под мою ответственность.
Он согласился и протянул мне якорь, который обнаружил в нашей лодке. Он мог послужить отличным рычагом. Без особого труда я вырвал пятисантиметровые латунные шурупы, издавшие протяжный, заунывный звук.
Внутри было сыро и пахло плесенью. У входа на стене висел карманный фонарик — желтый тусклый лучик заплясал передо мной. Я заглянул на камбуз, откинул матрасы со всех четырех коек, заглянул в шкафы, порылся в сундуке с парусами — нигде ничего. Слава Богу!
Я вновь обвел фонариком каюту. На этот раз меня интересовал гораздо более мелкий предмет, чем труп, но достаточно важный. Может быть, письмо, блокнот, конверт с адресом. Но ничего существенного я не обнаружил. Только карты да таблицу приливов и отливов. Я перерыл буквально все в поисках какой-нибудь записки, которую мог оставить доктор.
Вдруг яхта накренилась и вновь выровнялась. Какой-то тяжеловес забрался на борт. Я застыл в ожидании, сжимая в руке свой пистолет.
Массивная фигура возникла в дверном проеме — это был Симпсон.
— Хронометр на месте?
Поискав глазами, я обнаружил его на койке. Он покоился в своем дубовом футляре.
— Он заведен?
Я открыл крышку:
— Нет.
Там же я отыскал аптечку. Ампул с морфием внутри не было. Зато был набор скальпелей, аккуратно уложенных в бархатные ячейки маленькой, плоской коробочки.
Лучшая шведская сталь. Одна ячейка была пуста. Я закрыл коробочку и сунул ее в карман. Симпсон поставил на место замок, и мы спустились в лодку.
Едва я взялся за весла, Симпсон сказал:
— Насчет этого хронометра…
— Да?
— Обычно хронометр заводят автоматически, не думая об этом. Так что я думаю, он не появлялся здесь как минимум с неделю.