«Ваш отец в вашем возрасте уже жил сам, – подумала Петра, – пытаясь не умереть с голоду в Роттердаме. Но вы быстро его нагоните и перегоните. Когда вам будет за двадцать и вы закончите колледж и переженитесь, он все еще останется шестнадцатилетним, ползя сквозь время, пока его звездолет мчится сквозь пространство. Когда вы меня похороните, ему не исполнится и семнадцати, а ваши братья и сестра останутся младенцами, даже младше, чем вы сейчас, – как будто они никогда не менялись. Что, по сути, означает, будто они умерли. Умершие любимые тоже никогда не меняются. В памяти они всегда остаются в одном и том же возрасте.
Так что в том, что мне пришлось пережить, нет ничего необычного. Сколько женщин стали вдовами во время войны? Сколько матерей похоронили младенцев, которых даже толком не успели подержать на руках? Я всего лишь играю свою роль в той же сентиментальной комедии, что и все остальные, – за горем всегда следует смех, за смехом – всегда слезы».
Лишь позже, когда Петра лежала одна в постели, дети уже заснули, а миссис Дельфики ушла в соседний дом – вернее, в другое крыло того же самого дома, – она смогла найти силы вновь перечитать письмо Боба. Оно было написано его почерком, явно в спешке, а местами слова едва можно было разобрать. И бумага была в пятнах – Питер не шутил, говоря, что Рамон пару раз попи́сал на конверт.
Петра выключила свет и собралась заснуть, но тут ей в голову пришла некая мысль, и она снова зажгла лампу. Нашарив письмо, она почувствовала, как буквы плывут перед глазами, – возможно, она действительно заснула и внезапная мысль пробудила ее от дремоты.
Письмо начиналось со слов: «Мы забыли решить один вопрос».
Но когда Питер его читал, он начал с другого: «Я люблю тебя».
Вероятно, он успел проглядеть письмо и понял, что Боб ни разу в нем этого не сказал. То была всего лишь набросанная в последний момент записка, и Питер боялся, что отсутствие слов о любви может ее обидеть.
Он не мог знать, что Боб просто не стал писать об этом прямо, лишь косвенно. Ибо весь текст сам по себе говорил: «Я тебя люблю». Разве не так?
Петра снова выключила свет, но продолжала держать в руке листок – последнюю весточку от Боба.
И засыпая, она вдруг поняла: когда Питер произнес эти слова, он вовсе не читал письмо.
26. Говори от моего имени
От: PeterWiggin%[email protected]
Кому: ValentineWiggin%[email protected]/AuthorsService
Тема: Поздравляю
Дорогая Валентина!
Я прочитал твой седьмой том и должен сказать: ты не только выдающийся писатель (о чем мы всегда знали), но также всесторонний исследователь и проницательный честный аналитик. Я хорошо знал Хайрама Граффа и Мэйзера Рэкхема до самой их смерти, и ты относилась к ним справедливо. Вряд ли они стали бы оспаривать хоть слово в твоей книге, пусть порой и выглядели в ней не лучшим образом, – они всегда оставались честными людьми, даже когда врали на чем свет стоит.
Работы на посту Гегемона в последнее время не так уж много. Последнее реальное военное вмешательство потребовалось больше десяти лет назад – из-за последней вспышки племенной вражды, которую мы сумели подавить практически одной лишь демонстрацией силы. С тех пор я несколько раз пытался уйти в отставку – нет, погоди, я же говорю с историком! – два раза. Но меня не восприняли всерьез и продолжают держать на моей должности. Иногда у меня даже спрашивают совета, а я из вежливости стараюсь не вспоминать, как мы решали все вопросы в первые годы существования СНЗ. Лишь добрые старые США отказываются к нему присоединиться, но я надеюсь, что они избавятся от своего пунктика «не лезьте в наши дела» и примут верное решение. Судя по опросам, американцам надоело быть единственным народом в мире, не имеющим возможности голосовать на всемирных выборах. Возможно, я еще увижу весь мир формально объединившимся до того, как умру. А даже если и нет – мы добились мира во всем мире.
Петра передает тебе привет. Жаль, что ты не смогла с ней познакомиться, но таковы уж проблемы межзвездных путешествий. Скажи Эндеру, что Петра еще прекраснее, чем когда-либо, – пусть обзавидуется. А наши внуки столь очаровательны, что народ аплодирует, когда мы водим их на прогулки.
Раз уж зашла речь об Эндере – я прочитал «Королеву улья». Я слышал о ней и раньше, однако в руках не держал, пока ты не включила ее в конец своего последнего тома, но перед оглавлением, иначе я никогда бы ее не заметил.
Я знаю, кто ее написал. Если он может говорить от имени жукеров – он наверняка сможет говорить и от моего.
ebooksa