Лишь когда вышел седьмой том и Питер прочитал «Королеву улья», он нашел биографа, насчет которого у него возникла мысль: «Хотелось бы, чтобы он написал и обо мне».
«Королева улья» была не слишком длинной и, хоть и неплохо написанная, не выглядела особо поэтичной. Крайне простой текст изображал королев ульев так, как они могли бы описывать себя сами. Чудовища, которыми более столетия пугали детей – и продолжали пугать, хотя никого из них не осталось в живых, – вдруг стали прекрасными и трагичными.
Но это не был и пропагандистский текст. Зверства, которые они творили, подробно в нем описывались, а не обходились стороной.
А потом до него начало доходить, кто это написал. Не Валентина, все тексты которой основывались на фактах, но некто, кто смог понять врага настолько, что полюбил его. Как часто он слышал Петру, цитировавшую слова Эндера на эту тему? Она – или Боб, или кто-то еще – даже записала их: «Мне кажется, невозможно по-настоящему понять других – чего они хотят, во что они верят – и при этом не полюбить их так же, как они любят друг друга».
Именно так поступил с инопланетянами, когда-то преследовавшими человечество в кошмарных снах, автор «Королевы улья», называвший себя Говорящим от Имени Мертвых. И чем больше люди читали эту книгу, тем больше они жалели, что не смогли понять захватчиков, что языковой барьер оказался непреодолим и королевы ульев были уничтожены все без остатка.
Говорящий от Имени Мертвых заставил людей полюбить их врага.
Что ж, легко любить врагов после того, как те перестали существовать. И все же… люди обычно с неохотой отказывались от своих злодеев.
Наверняка это был Эндер – о чем Питер и написал Валентине, поздравив ее, но также попросив предложить Эндеру написать и о нем. Последовала переписка, в которой Питер настаивал, что не требует одобрения чего бы то ни было, а просто хочет поговорить с братом. Если из этого получится книга – отлично. Если в книге он будет изображен чудовищем, потому что именно таким видит его Говорящий от Имени Мертвых, – пусть так.
«Я знаю: что бы он ни написал, это будет куда ближе к истине, чем бо́льшая часть того фуфла, что публикуют здесь».
Валентина посмеялась над тем, что он использует слова вроде «фуфло».
«С чего ты вдруг перешел на сленг Боевой школы?»
«Теперь это часть языка», – написал Питер в ответном письме.
«Он не станет тебе писать, – чуть позже сообщила Валентина. – Он заявляет, что больше не желает тебя знать. В последний раз, когда он тебя видел, ему было всего пять лет, а ты был худшим старшим братом на всем свете. Он хочет с тобой поговорить».
«Это слишком дорого», – ответил Питер, хотя на самом деле знал, что СНЗ может позволить себе подобные расходы и ему не откажет. В действительности его удерживал страх – он успел забыть, что Эндер знал его лишь как хулигана и забияку и никогда не видел, как он старался построить мировое правительство не путем завоеваний, но через свободный выбор народов. Эндер попросту не знал брата.
«Нет, все-таки он меня знает», – подумал Питер.
Питер, которого знал Эндер, был частью Питера, ставшего Гегемоном. Питер, за которого согласилась выйти замуж Петра, позволив ему воспитывать ее детей, был тем же самым Питером, который терроризировал Эндера и Валентину, ненавидя их за то, что его признали недостойным оказаться среди детей, избранных для спасения мира.
Сколькими своими достижениями он был обязан ненависти и обиде?
«Ему стоит пообщаться с мамой, – написал Питер. – Она до сих пор в здравом уме и любит меня больше, чем когда-либо».
«Он ей пишет, – ответила Валентина. – Когда у него есть время вообще кому-либо писать. Он крайне серьезно относится к своим обязанностям. У нас маленькая планета, но он управляет ею с не меньшей заботой, чем если бы это была Земля».
Преодолев наконец собственные страхи, Питер назначил дату и время и теперь сидел перед голосовым интерфейсом ансибля в Центре межзвездной связи в Черноречье. Естественно, ЦМС не связывался напрямую ни с каким ансиблем, кроме стационарного массива ансиблей Министерства по делам колоний, который передавал информацию в соответствующую колонию или на корабль. Передача звука и видео настолько расходовала канал, что ее обычно приходилось сжимать, а затем распаковывать на другом конце, так что, несмотря на мгновенную связь, между переговаривающимися сторонами возникала заметная задержка.
ebooksa