– Обычно это всего лишь самообман. Но в данном случае это не совсем парадоксы. Тот, кто считает, что он любит войну, всегда не прав, поскольку война уничтожает все, к чему прикасается. Она только разрушает. Так что когда войны не избежать, ты сражаешься так, чтобы показать врагу, как война уничтожает его самого. И когда он наконец это понимает – он останавливается.
– Вот только Эндер убивал врагов. Что даже еще лучше.
– Нет, – ответил Великан. – У него не было цели убивать. Не забывай: когда он сражался с королевами ульев, он считал, что это всего лишь тренировка. Он думал, что его испытывает Мэйзер Рэкхем. Его целью было доказать учителю, насколько разрушителен сам процесс испытаний. Он сражался так, как если бы сражался с жукерами, но безжалостен был лишь внутри смоделированной ситуации.
– Но он же убил того парня в Боевой школе?
– Он защищался. Жестоко и беспощадно. Но убийство не было его целью. Ему просто хотелось показать Бонзо, что война, на которой тот настаивал, разрушительна. На самом деле парень ему нравился. Эндер восхищался его гордостью, его чувством чести. Он пытался спасти Бонзо от его собственного разрушительного воздействия.
– Пожалуй, ты был бы лучшим командиром.
– Я был сообразительнее, чем Эндер, и безжалостнее, чем он, – вздохнул Великан. – Но с каждым новым сражением я все больше понимал, что Эндер выбрал правильный путь. А когда мне наконец стало ясно, что именно он делает, я попытался тоже. Я просто… оказался неспособен полюбить врага. Я вполне понимал Ахилла, но я его не любил. Я его лишь боялся – до самого конца. Но у меня не оставалось иного выбора, кроме как убить его, – это я, по крайней мере, понял. Ахилл был не таким, как Бонзо. Ахилл никогда не остановился бы из-за того, что кто-то показал ему, насколько разрушительны его войны. Разрушение было его целью. Он любил разрушать. Он был настоящим злом.
– И как бы в таком случае поступил с ним Эндер?
– Так же как и я. Он бы его убил – или хотя бы попытался. Ахилл был хитер и сообразителен. Он вполне мог победить Эндера.
– Но не смог победить тебя.
– Не знаю насчет «смог». Он меня не победил.
Цинциннату во время подобных разговоров не раз хотелось сказать: «Ты тогда боялся? Мне сейчас очень страшно».
Но об этом он молчал. Он спрашивал и слушал, и его снова охватывал ужас при мысли, что он готовится к войне, для которой у него не хватает опыта.
Ему начали сниться кошмары – жукеры раздирали на части Эндера, Карлотту или Великана, пока те кричали: «Сержант! Помоги! Спаси меня, Сержант!» В его руках было мощное оружие, но он не мог прицелиться, не мог выстрелить – лишь стоял и смотрел, как гибнет его семья.
Все трое спали вместе в верхней лаборатории, но когда начались кошмарные сны, Сержант стал ночевать в «Щенке» или в других местах корабля, где он мог свернуться в клубок и подремать несколько часов, прежде чем на него нахлынут жуткие видения.
Он раз за разом проверял оружие, зная, что оно прекрасно работает – промахнуться мог только сам солдат.
К тому времени, когда начали поступать изображения с крошечных зондов, которые они послали впереди «Геродота», Цинциннат уже был настолько напуган, что с трудом мог дышать. Он был не в состоянии поверить, что другие этого не видят, но те действительно ничего не замечали, продолжая интересоваться его мнением при обсуждении возможных стратегий. А когда им стали ясны гигантские размеры чудовищного корабля, они уже не скрывали своего страха, нервно смеясь и отпуская неудачные шутки. Но Цинциннат ничем не показывал охватившего его ужаса, и все продолжали на него полагаться.
Но, как ни странно, хотя Цинциннат не мог совладать со своими страхами, аналитическая часть его ума продолжала работать по-прежнему.
– Не похоже, чтобы чужак заметил наши зонды, – сказал он. – Собственно, не похоже даже, чтобы они вообще занимались какой-либо разведкой на планете, хотя и висят на стационарной орбите.
– Может, их приборам не требуется проникать в атмосферу, – предположила Карлотта. – В конце концов, у нас ведь тоже есть такие.
ebooksa