Губы Ярины тронула загадочная улыбка. Вот и похвасталась своими дивными украшениями. Впрочем, все кончилось хорошо: она опасалась, что Велла осерчает, что снова начнутся нравоучения. Но обошлось! Обычно старшая не упускала возможности поучить и попенять молодым русалкам, если, по ее мнению, они делали что-нибудь идущее вразрез с принятыми в их мире обычаями. И не важно, что все молоды и выглядят, как юные девушки — на то они и берегини, богини, живущие в воде и около нее. Просто в этом мире Велла появилась раньше, и знает больше Ярины и Беланы. Хотя они равны. Чтобы превратится в русалку, надо в другой, предыдущей, жизни познать, что такое ужас, боль и смерть. Все прошли через это.
Ярина покачала головой.
— Помните, прошлой весной в Ледаву корабль зашел? Дошел до Виннеты, и там якоря бросил. Чужеземный корабль — большой, красивый.
— Кораблей много приходит, разве все упомнишь! И что? — улыбнулась Велла.
— А то, что в Альтиду никогда такой корабль не приходил. Он — наотличку от других парусников. Я как раз рядом вертелась, рассматривала его. Диво! Корабль воинский: борта у него из особых досок сделаны — толстых и широких. Наверно, на одну такую доску целое дерево пошло! Мачты, мне показалось, небо подпирают: они — чуть ли не выше этих сосен! — Ярина указала рукой на исполинские сосны, росшие окрест озера. — Только жаль, что он на веслах к Виннете подходил. Ах, думаю, наверно красиво, когда такое чудо в море под парусами идет! Посмотреть бы! Так вот, подошел он к Виннете на веслах. Штук по сто с каждого борта, наверно! А вот как глянула, что на нем творится, так тоскливо мне стало. Мореходы на нем странные, не как обычные люди. Хотя, может, там, откуда они пришли, все такие.
— А что тебя удивило? — усмехнулась Белана. — Мореходы — они и есть мореходы. Люди как люди, из какой бы страны они не пришли.
— Разные люди бывают! Вот и на этом корабле два разных народа в Альтиду пришло. Отвела я глаза, чтоб никто меня с корабля не увидел. Стала смотреть, что там творится, что за люди. Разные они. Одни разодеты роскошно, драгоценностей на них без меры — женщины так не наряжаются! Важные, Повелевают… И воины у них такие же: чуть попроще наряжены, но все равно — украшений на каждом — у-у-у! Не носят мужи столько золота, тем более воины. Так вот, разодетые предводители и воины — все светловолосые и светлокожие; высокие, надменные. Причем, каждый с хлыстом. Видно — повелители! И пускали они его в ход по всякому поводу. Я про хлыст говорю. Ох, не люблю я такого! — воскликнула Ярина. — И махали они хлыстами без всякой меры — били других, простых мореходов. А вот те, другие… Они и ростом поменьше, и пощуплее, и цвет кожи у них другой — как бронза, чуть светлее. А одежды на них — рубаха широкая, да порты холстинные. Наряд легкий — ветром насквозь продувает. А на иных и рубах нет. А весной холодно, так бронзовые мореходы аж трясутся, бедные! И у каждого на шее заклепанный железный ошейник.
— Это знак рабства, — нахмурилась Велла. — Невольники, рабы…
— Да, рабы, — с горечью сказала Ярина. — А ведь раб не может быть хорошим моряком, сами знаете! Невольник — он о свободе мечтает! А порой свобода — это смерть. На том корабле все рабы скованы были. Если он потонет, то и люди вместе с ним. И спасать его невольники не станут, я так думаю. Кто же будет свою темницу сберегать? Да и жизнь такая проклятая кому нужна? Нет таких. Но, видать, светловолосых повелителей не волновало это. Так вот, интересно, у некоторых невольников на коже одинаковый рисунок был: черные полоски, не ровные, разной ширины. И похожи эти полоски на раскраску какого-то зверька, только вот какого? В нашем лесу таких полосатых нет. А потом я догадалась — рисунок чем-то с кошачьей шкуркой схож. Кошки ведь полосатые. Подошел корабль к Виннете, стал на якорь. Предводитель светловолосых собрался на берег. Видно, что владыка, потому как одежда на нем богатая, а на шее висит большой золотой круг, весь каменьями самоцветными усыпан, на солнце переливается. Только у него одного такой, у других нет. Вокруг воины, его охраняют. Предводитель в лодку сошел, один из невольников подал ему ларец. Маленький, но видно тяжелый. Пошатнулся невольник ненароком, и случайно коснулся богатого одеяния. И тут воин, что рядом стоял, ударил раба. Сильно, Со злобой! А за что? Подумаешь — одежды коснулся! Чего только в море не бывает. Качка, ураган налетает, бури. На корабле все вместе держаться должны. Так что ж рукам-то волю давать? Раб и упал вместе с ларцом. Ларец о палубу ударился и раскрылся. Наверное, он под самую крышку был золотом и драгоценностями набит. Что по палубе раскатилось, а что и в воду упало. А предводитель — вот зверь!.. Да какое там зверь — звери этого не делают! Предводитель хлыст выхватил и ну раба избивать! А ведь невольник не виноват — его воин толкнул.
Ярина сняла свое коралловое ожерелье, протянула Белане.
— Вот это ожерелье, серьги, кольца, что на мне одеты, в воде и оказались. Много чего попадало…
— Себе взяла? — спросила Белана. — А еще что-нибудь интересное есть? Покажешь?
— Нет, я себе ничего не взяла. Все собранное отдала невольнику, что ларец подавал.
— А как же это получилось? — недоверчиво хмыкнула Белана. — Ну, то, что со дна собрала — это понятно. А как рабу передала? Зачем? Показалась ему?
— Да, пришлось объявиться, девоньки. Раба в воду бросили. Там я и оказалась. Думаю, он забыл, что меня видел. Я постаралась, чтобы он ничего не вспомнил. Сначала разодетый предводитель его хлыстом охаживал — разъярился, себя не помнил! А потом, как увидел, что драгоценности в воду попадали, так окаменел. Красный стоял — и вдруг как заорет шипящим голосом! Я помню, что он вопил и шипел. Вы же знаете, у людей много язЫков есть, да только мы-то можем все разобрать — было бы хотение.
Ярина попыталась изобразить змеиное шипенье. Не получилось, вышел, скорее, хриплый шепот.
— «Грязный немху! Ты жив, пока лучезарный Мелькарт не закончил свой небесный путь и не отошел в океан. Как только он скроется, я сам займусь тобой! Я вырежу из твоей спины часть мерзких черных полос и щедро украшу раны солью. Ночь и весь день ты будешь привязан к мачте. А вечером я продолжу пытку. И так будет, пока ты не издохнешь в страшных муках! Но иногда я бываю милостив, даже к таким грязным рабам, как ты. Если достанешь до темноты все, что по твоей вине упало в реку, я, может, и сохраню тебе жизнь».
Ярина поперхнулась, закашлялась. Изображать шипенье не получалось. Чуть осипшим голосом берегиня продолжила рассказ.
— А солнце уже садилось. Темнело. До ночи раб ничего бы не собрал.
— Ужасная смерть. Кто ж они такие? Мелькарт… Никогда не слышала о таком боге, — в раздумье сказала Велла. — И что дальше?
ebooksa