– И ты тоже иди в жопу, – дружелюбно сказала Инессер. Родственникам все-таки нельзя прощать все.
Мишке презрительно усмехнулся.
– Я же говорил, что если ты пойдешь к этому парню, «падающему ястребу», со своими речами и уступками, то ничего хорошего из этого не выйдет.
Инессер подавил рык.
– Очень рада, что твоя точка зрения подтвердилась, – саркастически заметила она, – но ты, кажется, хотел сообщить мне что-то важное?
– Ты должна была занять должность, – сказал Мишке. Они спорили об этом девятый год. Она всегда подозревала, что он хотел бы быть частью семьи гекзарха в новом мире, после кончины коллективного разума. – Еще не слишком поздно.
– Потому что выбор титула имеет такое большое значение для обычного гражданина?
– Нет, – ответил Мишке. – Ты не слышишь то, что я говорю. – Он сделал неопределенный жест возле рта. – В этом-то и проблема, не так ли? Мы никогда не слушаем друг друга.
– Комендант, – рявкнула Инессер, – переходите к делу, мать вашу за ногу.
– Объяви себя гекзархом, – сказал Мишке. – Брось эту чепуху про Протекторат. Объедини свои силы с Шуос Джедао.
Инессер уставилась на него.
– Ты сошел с ума.
– Это же Джедао, не так ли? Я тоже читал разведданные.
– Он еще не транслировал знамя, – неохотно ответила она, – но вряд ли это может оказаться кто-то другой.
– Ну что ж… – Ладони Мишке раскрылись и сжались. – Я знаю, у вас есть гордость, генерал, но единственное, что точно случится, если вы сразитесь с этим последним воплощением Жертвенного Лиса – это гибель множества людей. И ради чего?
Инессер фыркнула.
– Я его не боюсь.
– А я боюсь, – тихо ответил Мишке.
– Вот теперь ты точно задеваешь мою гордость.
– Я ведь тоже слежу за донесениями разведчиков. Джедао приближается. Я бы предпочел, чтобы он не уничтожил Жемчужные Надежды, как уничтожил Истею.