– Воздух, которым он дышит, должен быть насыщен ею, – ответил Дункан. Он принюхался к газу, вытекающему из отверстия в аудиенц-зал.
– Ты, ведьма! – выкрикнул посол. – Убей меня и давай покончим с этим!
– Убить тебя? – насмешливо поинтересовалась она. – Без суда и следствия? Ты что, принимаешь меня за варвара?
Грудь посла тяжело вздымалась.
– Ты сама не знаешь, что делаешь, – злобно сказал он.
– В самом деле?
– Мне надо было включить защитное поле, – рявкнул Эдрик.
– Тебе и в самом деле стоило так поступить, – сказала Алия. – Так кого ты выбираешь себе в защитники?
– Немедленно заткните отверстие! – приказал Эдрик.
– Заткни его сам.
Посол резким движением прижал перепончатую руку к отверстию в баке и принялся рыться в сумке, пристегнутой к поясу.
Алия извлекла из ножен, висевших у нее на шее, крис. Фрименская стража застыла на месте. Этот нож имел священные свойства, а здесь присутствовали чужеземцы. Алия, казалось, не замечала смятения, охватившего ее гвардейцев. Она коснулась пальцами кончика ножа. Молочно-белое лезвие матово поблескивало. Медленно, обдуманным движением она воткнула острие в ладонь посла через отверстие, проделанное в стенке бака лазерным лучом ружья.
Издав пронзительный вскрик, навигатор отдернул руку и схватился за раненую ладонь.
Алия отвела от отверстия окровавленное лезвие ножа и протянула его Дункану, чтобы тот внимательно посмотрел на клинок.
– Ручаюсь, что это человеческая кровь, – сказала она. Она протянула нож одному из гвардейцев и сказала: – Баннерджи, вытри клинок насухо и отправь кровь в лабораторию. Я хочу, чтобы там сделали ее анализ. Я узнаю, насколько близок мне этот человек и сколько в нем человеческого… и насколько он отличается от меня.
Эдрик Штурман тем временем извлек из сумки кусок ткани и перевязал рану, а другим куском материи заткнул отверстие в баке.
– Насколько я тебе близок? – закричал он, не сводя воспаленного взгляда с Алии. – Настолько, насколько я несу бремя жизни. Но во мне нет темной памяти о дикости – и этим я отличаюсь от тебя!
– Думаю, что у тебя есть и другое бремя, которого лишена я, – сказала Алия. – Что ты думаешь, Хейт? – спросила она, обращаясь к Дункану.
Он ответил вопросом на вопрос:
– Почему вы меня так называете?