– Император и его сестра должны умереть одновременно, чтобы сделать миф реальностью, – сипел раструб. – Слова панегириста Отмо повторяют на тайных проповедях: «Муад’Диб – это кориолисова буря, – говорят они. – Он – ветер, несущий смерть в своем чреве. Алия – молния, которая бьет из песка в темное небо». И они кричат: «Выключите свет, ибо наступил день!» Это сигнал, который прозвучит, когда надо будет напасть.
Пол подумал об этом древнем ритуале, мистическом, сплетенном с народной памятью – старые слова, старые обычаи, забытый смысл – кровавая игра идей во Времени. Идеи… идеи – в них заложены великие силы. Они могут сметать с лица земли цивилизации, но они же могут пролить ослепительный свет, оживить умы и восславить жизнь на многие столетия. Он взглянул на карлика и увидел молодые глаза на старом лице. Глаза были совершенно синие! Значит, и этот карлик зависит от меланжа. Что это может значить? Он принялся внимательно изучать глаза, полностью синие глаза, к которым сбегались морщинки у висков. Какая большая у него голова! Средоточием же лица был рот, сложенные губы которого продолжали издавать монотонный высокий свист.
– Среди наибов есть предатели – это Бикурос и Кагуэйт. Это Джейдида, секретарь Отмо.
Пол заметил, что все вокруг напряглись в нервном ожидании. Теперь гвардейцы и адъютанты поняли, что здесь на самом деле происходит. Баннерджи сделал полшага вперед и пылающим взором уставился на карлика.
– Это Абумоджандис, адъютант Баннерджи, – продолжал Биджас. – Это Элдис…
Рядом с Полом произошло какое-то движение, он ожидал нападения, но не думал, что все случится именно так. Баннерджи вдруг резко повернулся боком и встал между Полом и адъютантом, державшим прибор. Из раструба инструмента вырвался сноп пламени, ударивший Баннерджи в бок. Высокий голос, раздававшийся из трубы, смолк, хотя Биджас продолжал непрерывно издавать прежний свист. Пол мгновенно обнажил стилет, вытащив его из ножен, спрятанных в левом рукаве. Клинок молниеносно вонзился в горло предателя. Баннерджи упал на руки Пола, прошептав:
– Милорд, я не успел…
Адъютант лежал на полу, раскинув руки, на которые успели наступить несколько гвардейцев. Человек был мертв. Теперь Пол узнал его: Абумоджандис, из фрименского ситча Балак. Список Отейма оказался точен – все они предатели.
Медики приняли Баннерджи из рук Пола.
В этот момент до Императора дошло, что Биджас по-прежнему продолжает монотонно свистеть. Но прибор дистранса умолк, видимо, навсегда.
– Кто-нибудь, принесите другой прибор, – рявкнул Пол. – И попробуйте пока заткнуть эту тварь!
Но отдавая этот приказ, Пол прекрасно понимал, что карлика невозможно остановить, пока он не прочтет послание до конца. Билет был только в один конец – если рассказ начинался, прервать его и обратить вспять было невозможно. Придется начинать все сначала.
– Отведите его в другую комнату, – приказал Пол.
Суета, вызванная его приказом, усугубилась прибытием наибов, членов фрименского Совета Ситчей. Процессию возглавлял Стилгар. Теперь он был одет в официальное одеяние – мрачная фигура, увенчанная буйной шапкой черных волос. Обветренное лицо, массивный нос и словно вырубленные из камня скулы хранили выражение постоянной готовности к бою.
– Милорд, – обратился он к Полу, – что…
Пол, не сказав ни слова, ответил жестом и так же молча оглядел процессию. Бикуроса и Кагуэйта среди прибывших не было.
– Где Бикурос и Кагуэйт? – спросил он.
– Они отбыли в пустыню, чтобы доставить наблюдателя для Квизарата, – ответил Стилгар. – Они ушли, когда мы были… в городе.