Властитель мира

По-прежнему сжимая оружие, он подошел ближе. Медленно приподнял ткань и увидел гладкий хромированный металлический блок с черным кругом наверху. Черт подери, гомеостатический ящик! Хотя ему самому прежде не приходилось сталкиваться с подобным оборудованием, он знал, что такие кубы открываются, только если человек, под которого они были запечатаны, прикладывает руку к кругу, чтобы их отпереть. Никакого другого способа добраться до содержимого не существует, даже с самыми продвинутыми техническими средствами. Кроме как, конечно, разрушить ящик, а в этом случае его содержимое автоматически уничтожается вместе с ним.

Пораженный, он провел рукой по острым граням куба, как вдруг что-то вспыхнуло у него в голове.

Он понял, что должен уйти. Немедленно!

Пройдя многолетнюю особую подготовку метавоинов, Танкред развил в себе особое чувство, что-то вроде внутреннего сигнала тревоги, которое позволяло иногда почувствовать неотвратимую опасность. Долгие часы, которые он провел в кессонах ментального внушения, бесконечно повторяя сложные мантры, давали ему в определенных ситуациях преимущество в несколько десятых долей секунды по сравнению с реакцией обычного человека. Несколько десятых – вроде бы пустяк, но иногда этого хватает, чтобы спасти вам жизнь. А тут его внутренний сигнал тревоги надрывался: Вали отсюда!

Не теряя ни мгновения, он снова накинул черную простыню на гомеостатический ящик, вышел из комнаты, закрыл дверь и так быстро, как только позволяла осторожность, двинулся обратно. Он едва не забыл сдвинуть обратно корзины, блокирующие дверь с внешней стороны, потом метнулся за коробки с воротничками от рубашек – как раз когда в соседнем помещении послышался легкий шум. Панель возвращалась на место куда медленнее, чем Танкред ожидал. Время, пока она закрывалась, показалось вечностью, а финальный щелчок – оглушительным. В этот момент в помещение кто-то зашел.

У Танкреда не было времени выбрать позицию, дающую нормальный обзор. И все же он рассмотрел остановившуюся на пороге фигуру. Невозможно было понять, заподозрил что-либо вошедший или нет. Он был высок и одет в грубую черную монашескую рясу с накинутым на голову капюшоном. В помещении и так было маловато света, но ряса, казалось, поглощала и ту малость, которая добиралась до нее, делая того, на ком была надета, почти невидимым – если не знать, что он там. Танкреду были знакомы технические ткани такого рода, но он никогда еще не слышал, чтобы из них шили подобную одежду.

Человек, не производя ни малейшего шума, сдвинулся с места, словно скользя над полом, потом остановился перед закрывшейся несколькими секундами раньше панелью. Плавным движением он привел в действие механизм и уже переступил порог, как вдруг замер и развернулся лицом к складу.

И тогда случилось нечто необычайное. Танкред испытал страх.

Танкред никогда не чувствовал страха. И дело тут не в мужестве или чести и не в безрассудстве или подсознании. Просто это было фактом. Он мог бояться за людей, которых любил, но никогда – за себя. Он этим не гордился, поскольку считал свою особенность врожденным физическим свойством, которое он лично ничем особенным не заслужил. Как свой рост или цвет глаз. Природа сотворила его неспособным на это чувство[62].

Однако в тот момент, когда человек, вообще не отражавший света, повернулся к нему, он ощутил, что его захлестнула волна страха, словно все тело внезапно окунули в холодную стоячую воду. По лбу покатились капли пота, Танкред затаил дыхание, стараясь стать как можно незаметнее. Черная ряса сделала шаг внутрь помещения, как раз к штабелю коробок с воротничками, и ужас достиг предела – то есть дошел до того, что Танкреда охватило внезапное и неодолимое желание вскочить и кинуться бежать со всех ног. И тут он понял.

В этом страхе не было ничего естественного. Слишком абсолютный, слишком мощный. Совершенно очевидно, что за ним стоит технология. Вот уже несколько лет в армиях ходили слухи о психоактивных имплантах, способных вызывать различные эмоции у тех, кто становится их целью, но штаб неизменно все опровергал. Танкред был готов поклясться, что этот человек оснащен чем-то подобным. Едва он понял причину необъяснимого ужаса, тот отступил достаточно, чтобы полученная подготовка позволила контролировать его.

Черная ряса уже продвинулась до середины комнаты и теперь стояла в нескольких метрах от укрытия Танкреда. Человек не делал ни одного движения, кроме странного покачивания головой. Господи, можно подумать, что он принюхивается! Потом черная тень развернулась и направилась обратно в темный коридор, позволив панели захлопнуться за собой.

На случай если это уловка, призванная выманить его из укрытия, Танкред прождал еще долгие минуты, прежде чем шевельнуться. Решив наконец, что опасность миновала, он выскользнул из прачечных и пошел обратно к казармам. Мысли в голове мешались; куб, нелегал в черном плаще, психоактивные импланты – следовало разобраться в куче новой информации, чтобы попытаться найти связное объяснение, но на данный момент возбуждение не давало мыслить ясно.

Внезапно за поворотом коридора перед ним возник человек.

Танкреду и раздумывать не пришлось: дав волю сработавшим за него условным рефлексам, он железной хваткой поймал человека за горло и впечатал его в стену.

– Прекрати, Танкред!

– Энгельберт!

Танкред тут же ослабил хватку, и Энгельберт снова смог дышать. Потом закашлялся и оперся о стену, чтобы перевести дух.

– Черт побери, Энгельберт! Никогда больше так со мной не шути, если хочешь дожить до старости!

Полевой наводчик собрался было ответить, но помешал новый приступ кашля.