– Ряса? Ты же не хочешь сказать, что там был монах?
– Нет, я не к тому.
Вдруг у Энгельберта сделался такой вид, будто его осенило.
– Надеюсь, ты не собираешься рассказывать одну из тех бредовых историй, что ходят по кораблю. Про страшилище…
– Про Испепелителя?
– Ну вот. Этого-то я и боялся.
– Я не говорю, что речь о нем, и все же больно велико сходство.
– Брось, Танкред! Ты не хуже меня знаешь, что эти истории – полный бред!
– Может быть. Как бы то ни было, одно могу сказать: человек, которого я только что видел, очень хорошо натренирован, это точно. Мне было до чертиков трудно контролировать дыхание, чтобы ничем не выдать свое присутствие.
Он сознательно не стал упоминать о своей гипотезе относительно психоактивных имплантов. Слишком странно, слишком сверхъестественно. Что окончательно сделает его историю неправдоподобной в глазах такого рассудительного человека, как Энгельберт.
– Думаешь, это он и убил Вивиану? – спросил Энгельберт, хотя не сомневался в ответе.
Танкред остановился, чтобы оказаться к нему лицом:
– Я думаю, однажды он был недостаточно осмотрителен, когда выходил из своего укрытия. Он наткнулся на бедняжку, которая заканчивала работу, и убил ее! Он наверняка не слишком любит свидетелей.
Внезапно обмякнув, Энгельберт опустил голову:
– Да упокоит Господь ее душу. Умереть так… какая ужасная несправедливость! Если это действительно сделал тот человек, он должен ответить за свое преступление!
Они снова двинулись в путь.
– Тут я с тобой согласен, Энгельберт. Вот только явился он сюда не один. Чтобы нелегально подняться на борт и обустроить такой великолепный тайник, требовалась поддержка очень влиятельных лиц.
Энгельберт отметил, что его лейтенант начал проявлять признаки возбуждения. Руки у него немного дрожали, и он непривычно много жестикулировал. Это не вязалось с его обычной сдержанностью.
– Но ты хоть представляешь, что это за лица?
– Пока нет.