– Этот мир тебе неизвестен. Возможно, он скрывает в себе опасности, и ты должен проявлять осторожность. Никогда не забывай, что миссия превыше всего. Она
– Да, святейший отец. Я не отклонюсь от цели. Ничто меня не остановит. Я приложу весь мой дух, все мое существо.
Урбан IX кивнул:
– Я всегда полностью доверял тебе, Волкмар. Ты мне как сын, и ты это знаешь.
– Да, святейший отец, я это знаю. И не разочарую вас.
– Нисколько не сомневаюсь. Однако отныне ты должен быть более скрытен. Я понимаю, что долгое заточение на борту стало для тебя испытанием, и тебе не единожды за прошедшие месяцы приходилось высвобождать свои… порывы.
– Да, святейший отец, и меня гнетет стыд, я всячески умерщвлял свою плоть, дабы наказать себя.
На этот раз Урбан покачал головой, словно неприятно пораженный тем, что услышал:
– Это не твоя вина, сын мой, я тебе уже говорил. Таковы… нежелательные последствия твоей подготовки, печальные побочные эффекты. Тебе заранее отпустили грех этих отклонений. Забудь о несчастных жертвах, считай их неизбежным злом. Миссия превыше всего.
– Да, святейший отец, миссия превыше всего, – как мантру, повторил Волкмар.
Теперь голос Урбана зазвенел, как если бы он обращался к большому собранию:
– Задача, которую тебе предстоит выполнить, возможно, самая великая, самая славная, какую только сын Божий брал на себя. Ты займешь особое место одесную нашего Создателя, когда Он призовет тебя к себе. Никто не должен помешать тебе преуспеть. Ни один смертный не вправе встать между тобой и будущим святой церкви. Слышишь ли ты меня, Волкмар? Ни один аристократ, ни один военачальник крестового похода, ни даже член Совета!
– Да, святейший отец, даже ни один член Совета.
Неожиданно Урбан оперся о подлокотники кресла и склонился вперед, словно желая приблизиться к своему собеседнику. Его голос перешел в шепот. Но этот шепот имел силу крика.
– Однако же, сын мой, ты должен забыть о том человеке, который преследовал тебя. Ты не должен искать мести Танкреду Тарентскому.
Волкмар по-прежнему стоял на коленях с опущенной головой, поэтому лицо его было неразличимо. Однако по его плечам пробежала дрожь.
– Я… этот человек представляет угрозу для…
– Нет, сын мой, повторяю тебе, и ты повинуешься: ты
В конце фразы папа возвысил голос, и короткое эхо разнеслось по кабине. Потом он вновь перешел на шепот:
– Я чувствую, что у тебя особое отношение к этому человеку. Твоя подготовка не допускает срывов, тебе невыносимо, что однажды он уже ускользнул от тебя. А более всего тебя сжигает желание заставить его заплатить за то, что он сделал с твоим лицом. Вот что мне не нравится. Это чувство – ибо о том и речь, ты испытываешь гнев из-за поражения, – так вот, это чувство вынудит тебя совершать ошибки, что недопустимо.
ebooksa