— О чем ты говоришь? Мы не пьем кровь лишь
— Договор? Ничего подобного не слышала! Что же это за договор такой, на один месяц?
— Вот именно, — подхватила Маргарет, — на целый месяц! Целый месяц без человеческой крови! А все ради того, чтобы Марсден похвастался своим благородством. И сам не пьет, и нам не дает. Его прихвостни не ропщут, мол, на то он и Мастер, чтобы издеваться над ними, как ему вздумается. А я его не-на-вижу! Ведь без человеческой крови я просто труп с тремя слоями белил! Вот, смотри же!
Чуть не прокусив пальцы, она стянула зубами перчатку и показала Гизеле руку. В лунном свете кожа стала еще зеленее, а ногти казались тусклыми и ломкими.
— Н-ну… — протянула Гизела, пряча руки за спину, потому что уж ей точно нечем было похвастаться. — Мне вас, конечно, жаль, но я, например, всегда так выгляжу — почти полгода! — и совсем не переживаю по этому поводу.
Она бессовестно соврала, и сама же себе в этом призналась. Да и Маргарет не могла не догадаться. Не надо быть психологом, чтобы понять, как расстраивает Гизелу — некогда красивую девушку со здоровым румянцем и прекрасным цветом лица — ее нынешняя внешность. И как она радуется, что не отражается в зеркалах, иначе видеть это существо изо дня в день было бы невыносимо.
— И вы не расстраивайтесь!
Вампирша зачем-то сняла и вторую перчатку и, скомкав их, швырнула в Темзу.
— Мы еще не закончили экскурсию, — сказала он, обнимая Гизелу за талию. — Пойдем.
Но их дальнейшая прогулка мало чем напоминала неспешный обзор достопримечательностей. Маргарет пронеслась по набережной, втянула Гизелу на Вестминстерский мост, пропустив мимо ушей вопрос о его истории, обогнула Биг-Бен и лишь перед аббатством замедлила шаг.
— Полюбуйся на горгулий, — ее голос звучал миролюбиво. — Красивые, правда?
— Красивые, — подтвердила виконтесса. — С вами все в порядке?
— Взять, к примеру, этого дракона, — вампирша постучала по каменной статуе, — у него есть крылья, но взлететь он не может. Вот так и ты, Жизель. Сейчас ты ничем не лучше окаменелых тварей. Но я помогу тебе. Я слишком люблю тебя, чтобы оставить все, как есть. Ты заслуживаешь совершенства.
— Вы сейчас о чем? — поинтересовалась девушка, но в глубине ее души уже зарождалось беспокойство.
— О том же, о чем и всегда. Впрочем, если хочешь, я могу выломать тебе горгулью в качестве сувенира.
— Было бы мило, я бы отцу подарила, пусть в замке поставит, — отшутилась девушка. — Но вы ведь не о том… Вы хотите крови, да? По вам видно, что вы только о ней и можете думать! Неужели, единожды попробовав человеческую кровь, так сложно от нее отказаться? Неужели вы не можете прожить без нее хотя бы месяц?
Но в голосе юной вампирши не было презрения, скорее — с трудом сдерживаемое любопытство.
— Если я скажу «да,» ты поверишь мне на слово? Полагаться на мнения окружающих, не составляя свое собственное — признак незрелого ума. Бедная овечка Жизель. Это ведь Берта тебе запрещает? Она такая же, как лорд Марсден, два сапога пара. А что она сделает, если ты вырвешься из загона? Посохом огреет или сахару не даст?
— Не говорите так. Мне никто не указ, я делаю только то, что сама считаю нужным, и я принадлежу только себе! Она ничего не запрещает, я сама решаю, сама! — в завершение тирады, виконтесса, немного подумав, топнула ножкой.
— Ну так спроси себя, чего же ты хочешь.