«Чиновница» прищурилась на мужика в бейсболке с логотипом транспортной компании. Мужик вынул из-под куртки пистолет с глушителем. Ответно разглядывая щурившуюся мадам, сложил руки на причинном месте. Пистолет повис в его руке так буднично, словно он держал за ботву только что выдернутую из грядки морковку.
Немая сцена продолжалась довольно-таки долго. Вор давал возможность несостоявшейся покупательнице «сильфиды» достаточно и верно оценить ситуацию.
— Камень? — совсем сузив веки, уточнила Лорхен. — Какой?
— Очень надеюсь, Лариса Павловна, — ответствовал «курьер», — что вас интересует конкретное название предмета и вы не изображаете непонимания в принципе. Что очень глупо.
Лорхен хранила надменное молчание, и специалист, качнув пистолетом, продолжил:
— Ну хорошо, я уточню. Меня интересует
«Чиновница» еще не решила. Характер проявляла. На самом деле в тот момент Лорхен стремительно прикидывала, сумеет ли она заманить бандита на кухню, где на окне отдернуты занавески. Окунев предупредил, что снайпер, взявший под прицел гостиную с чердака противоположного дома, не видит цель — мешает плотный тюль. Да и объект попался опытный, напрасно перед окном не маячит, старается держаться у стены.
— Сколько вы хотите за «сильфиду»? — высокомерно вскинув голову, спросила «взяточница».
— От вас — нисколько. Это вопрос не цены, а прежних обязательств. Поверьте, для всех нас будет лучше, если камень попадет к тому, кто его заказал. Есть люди, которым не отказывают, Лариса Петровна. Постарайтесь это понять.
— Угроза?
— Констатация.
Лорхен снова выдержала паузу. Применяя единственное число к слову «угроза», она, через пришпиленный к воротнику микрофон, уже подала сигнал группе захвата: в квартире один вооруженный человек, но непосредственной опасности нет, я контролирую ситуацию.
Таких кодовых слов они с Окуневым разработали немало, выбирая те, что наиболее типичны для лексикона отважной соседки. Игорь Станиславович, тут стоит добавить, вообще с большим трудом согласился на участие гражданского лица в операции, мол, это против правил. Но Лорхен тогда вовремя ввернула: «А как же Кобзон и Рошаль при захвате „Норд-Оста“? Исключения, значит, все-таки бывают?»
Окунев возвел очи горе, но согласился. И Лорхен не пришлось упоминать знакомого генерала ФСБ.
— Ну что же… — медленно произнесла «чиновница» и перевела взгляд на полуобморочную Веронику. — Не будем затягивать наше малоприятное знакомство. Камень в моем домашнем сейфе. Позволите мне за ним сходить или не доверяете? Моему благоразумию… Котов, подумав, покрутил головой:
— Человеческое благоразумие вещь переменчивая. Не думаю, что вы кому-то позвоните и призовете на помощь… Но вдруг вы держите в сейфе дамский браунинг, Лариса Петровна?
Лорхен выдала тягучий взгляд. Опасение, что решительная дамочка, не мудрствуя, пристрелит «прокравшегося в квартиру вора», прозвучало обоснованно.
— Идемте, — вскинув голову, сказала «взяточница». — Надеюсь, отнимать у бедной женщины ее собственные колечки-перстеньки и накопления вы не станете.
— Я даже глаза закрою, когда вы шифр замка набирать будете! Только пистолет вам к голове приставлю. Ну а колечек-перстеньков у вас сегодня станет больше.
— И один платиновый браслет с бриллиантами, напомню. Или вы его уже пообещали Веронике?