И было еще тепло — последние щедрые августовские вечера.
У здания театра — чуть посветлее. Спектакль, если судить по времени, недавно закончился. Ребята посмотрели друг другу в глаза, и — надо же такое! — одна мысль мелькнула у них одновременно.
Почти не переговариваясь, направились они в сторону Столыпинской улицы, к особняку, где жила Оксана Ивченко.
— Давай через забор махнем, разведаем в саду, — предложил Петро.
— Давай!.. Погоди, вон, кажись, кто-то идет.
В конце улицы и вправду послышались глухие неторопливые шаги. Красной пчелой подрагивала в темноте папироса. Ребята нырнули за угол дома, присели на траву под темными окнами.
Знакомая щеколда на калитке. Вошли, что ли? Нет, кажется, здесь еще стоят.
— Ну, «Ласточка», как говорится, ни пуха, ни пера. Задание не из легких. Не горячись. И возвращайся живой-здоровой.
Знакомый голос!.. Мальчишки еще плотнее прижались к земле. А Оксана Ивченко отвечала:
— Не беспокойтесь, Петрович. Не в первый раз. И спасибо вам за все: за внимание, советы…
Они попрощались. Оксана вошла в калитку, а человек стал удаляться быстрыми шагами.
Ребята почти ползком — к углу дома, и вслед, вслед смотрят. Поодаль, в тусклом свете фонаря, заблестела кожаная куртка. Вот кто, оказывается, находился тогда в фаэтоне.
— Это же товарищ Мартынов, из ЧК!
— Не ори, — сказал Славка, — я его голос сразу узнал.
Ничего не понимая, бродили дружки по городу. Как же так? Мартынов заодно со шпионкой? Да нет же, не может быть такого! Что-то здесь другое.
— А если не знает он, что она шпионка? Если просто влюбился в нее? Втрескался. Ведь назвал же он ее ласточкой!
— А тогда зачем про задание говорил! Не любовь это…
— Ну да, ты ведь знаток, — съязвил Славка.
На башенке думы (так по привычке называли здание, где когда-то помещалась городская управа — дума) забили часы.
Ребята прекратили спор, задрали головы кверху. Как незаметно пронеслось время — в их распоряжении лишь полчаса.