Я иду к двери.
– Благодарю, но, пожалуйста, не говорите об этом никому, хорошо?
Мистер Дарби улыбается, так что на его лице появляется сотня добродушных морщинок:
– Не волнуйся. Если принесешь мне вафель, буду нем как рыба!
* * *
По дороге в кафе я нагуляла приличный аппетит, и теперь мой желудок урчит от сладостно-пикантного аромата бекона и кленового сиропа. Легкие и воздушные вафли и хрустящий бекон. За едой мы говорим об обычных вещах, но, поев, откидываемся на стульях.
– Начнем? – спрашиваю я. Волнение во мне воюет с только что съеденной вафлей. От такого сочетание немного подташнивает.
Коул криво улыбается:
– Уверена, что не предпочтешь немного поспать?
Я окидываю его сердитым взглядом, а он смеется.
– Никакого сна.
Лицо Коула проясняется, и он наклоняется ко мне поближе:
– Я потому привел тебя в людное место, что тут легче найти подопытных.
– Подопытных?
– Тех, на ком потренироваться.
– А.
Я поворачиваю голову и рассматриваю посетителей: пожилую женщину в серой шляпе с пером, сидящую в одиночестве; мать с двумя одинаково одетыми дочерьми (вероятно, туристы), что пробуют знаменитые местные вафли; и десятки других, заполнивших помещение под завязку.
– Ты предлагаешь поупражняться на них?
Коул пожимает плечами:
– А на ком еще? Ты когда-либо чувствовала человеческие эмоции, не прикасаясь к объекту?