– Студент!
Константин на четвереньках подполз к Булыге.
– Держи!
Маленькое тельце Виу казалось невесомым.
– Вперёд!
Булыга встал в полный рост, не обращая внимания на свистевшие пули, пошёл вверх. Его шатало, обеими руками он прижимал к груди Тиу. Лохмотья тельняшки, уже не прикрывавшей тело, были пропитаны кровью. Ещё одна пуля попала в спину. От удара матроса бросило вперёд, и только потому, что он упорно шёл вверх по склону, краском всего лишь опустился на колено. Страшно заскрипев зубами, Булыга снова встал и двинулся вперёд.
Константин лежал, вжавшись между двумя плоскими камнями. Пулей у него сорвало фуражку, и теперь она валялась на расстоянии вытянутой руки. Рядом, на камне, лежала дрожащая девушка. Можно было повернуться на бок, и места хватило бы для двоих. Но тогда его молодое, только начинающее жить тело оказалось бы открыто шальным пулям. А как люто ненавидел он Булыгу! Этого твердолобого гиганта, не имеющего мозгов, не знающего, как устроен мир, в котором живёт Константин Сиворский, гимназист и будущий студент. Возможно, ему предстоит сделать открытия, которые перевернут сознание общества, расширят горизонты, сделают счастливыми всех людей на планете. Надо только лежать, не шевелясь, вжавшись всем телом в теплую землю, и не поднимать глаз, не смотреть, как этот фанатик-матрос, раскачиваясь, идёт вверх. А эти голубые уродцы… Вряд ли они прилетели с далёкой планеты. Разве можно пересечь чёрный холодный космос в железном ящике? Скорее всего, они действительно отбились от цирка, где их показывали на потеху публике. И не может этот холм быть инопланетным звездолётом. И пусть каратели перестреляют всех идиотов и клоунов, лишь бы остался жить он, молодой и здоровый, но такой беззащитный. А потом, когда всё кончится, его приведут к барону, и они будут вспоминать отца, академию, вести научные споры и дискуссии. Через несколько дней полковник с оказией отправит его обратно в Петроград, возможно, с провожатым, которому даст строгий наказ передать его с рук на руки отцу. И белые ночи, Мойка и Фонтанка, Сенатская площадь и шпиль Адмиралтейства вылечат душу, сотрут из памяти воспоминания о Харючьем хуторе, о деде Гнате, порубанных соседях и поруганных женщинах. Никогда не вспомнит он изрешечённого пулями Булыгу, так и не выпустившего из рук яйцеголового Тиу и маленькую голубокожую Виу, принявшую на себя пули, предназначенные ему, Кин-тин-тиуну…
Ещё один кусочек свинца, ударившись о камень, скатился по голове и шее и застрял, обжигая, на спине. Вскрикнув, юноша замахал руками, стараясь стряхнуть раскалённый металл.
Маленькая ладошка нежно коснулась кожи, пальчики, словно ножки паучка, пробежали по спине, и боль исчезла. Ладонь Константина нечаянно опустилась на голубой комбинезон. Он ощутил упругость маленькой, но развитой округлой груди, почувствовал испуганное биение сердца. Кровь прилила к щекам так, что показалось, что его лицо светится в темноте. Отдёрнув руку от груди Виу, юноша крепко обнял девушку.
Внутри Константина что-то сдвинулось. Исчез страх, заставлявший вжаться в теплую землю и лежать, лежать, лежать. Вскочив, он за несколько шагов догнал матроса и, не страшась ни пуль, ни смерти, пошел с ним рядом – шаг в шаг, плечом к плечу.
А со стороны хутора поднималась в небо гигантская птица. Несколько неспешных взмахов крыльев, и вот уже часть ночного светила прикрыл странный силуэт. Константин, выросший в семье материалиста и не особенно верующий в Бога, готов был поклясться, что видит человека с безучастным лицом и огромными крыльями за спиной. Сверху раздался удивительно чистый призывный голос, и ещё несколько крылатых силуэтов присоединились к воззвавшему. Правда, они были чуть помельче первого, а один, размером с крупного орла, вообще напоминал ребёнка.
Повинуясь неслышной команде, странные летуны сомкнули строй, крылья заслонили луну, и курган погрузился в темноту.
Пахло свежестью, как перед грозой. А ещё теплым металлом, кожей и полынью. Константин открыл глаза, осмотрелся. Он лежал в маленькой кроватке непривычной формы. Рядом, на полу, скрипел зубами Булыга. Скорее всего, для него не нашлось ложа соответствующего размера. Матрос был раздет, его тело опутывали разноцветные провода и трубки. Рядом с ним, потирая ладошки, готовилась приступить к лечению Виу.
В кресле возле странных овальных окон сидел Тиу. А через стёкла были видны прочёсывающие степь каратели Коха. Но вот чего не мог понять юноша, так это того, почему в окнах, расположенных перед анджельцем, было видно всё, что делается и сбоку, и сзади инопланетного ковчега?
«Обязательно надо узнать, почему?» – мелькнула мысль.
Пальцы Тиу переключали рычажки, нажимали кнопки, крутили кружочки.
– Да, так и девяти пальцев на одной руке не хватит, – улыбнулся Костя.
Послышался чуть слышный гул, тело потяжелело, облака приблизились, а в окнах стали видны разбегающиеся каратели.
В одном из окон был виден лунный диск с силуэтами то ли гигантских птиц, то ли крылатых людей. Внезапно на поверхности земли появилась фигура пентаграммы. Даже ночью был виден её чёрный цвет. А в глубине мелькали отблески, словно от подземных огней. В то же время в облаках приоткрылись створки ворот, и снежно-белый свет, которого не существует на земле, хлынул из них. Крылатые силуэты потянулись к воротам, к чистому свету, льющемуся из Небесного Царства.
– Вот и сделал ты, батя, свой выбор. Оно конечно, спокойнее, чем с людьми. От нас мало ли какой заразы нахвататься можно? А там, говорят, насекомые не водятся, – ни к кому не обращаясь, сказал Булыга.
ebooksa