Голубой лабиринт,

Я спешно дал Станзе лекарство. Пришлось давать ей его несколько раз, ибо моя несчастная, исстрадавшаяся супруга уже ничего не могла удержать в животе. Безрезультатно. Раним утром сего дня ее страдания стали настолько нестерпимыми, что я помог ей перейти в загробный мир.

Я не буду больше писать. Я потерял то, что для меня всего дороже, и теперь я более не отягощен земным бременем. Эти последние слова оставляет уже не живое существо, но тот, кто душою пребывает со своей почившей женой и скоро соединится с нею и телом.

Из царства мертвых,

Иезекия Комсток Пендергаст

На долгое время взгляд Констанс замер на этих последних словах. Затем, вдумчиво, она перевернула страницы и дошла до форзаца, где был записан сложный список компонентов: растений, экстрактов, минералов. Здесь же были переданы и этапы подготовки. Все это располагалось под громким заголовком: «Анти-эликсир: формула противоядия».

Ниже рецепта Констанс заметила еще одно рукописное сообщение, но сделано оно было совершенно другой рукой и гораздо более свежими чернилами — красивым, плавным подчерком, который она действительно очень хорошо знала:

«Моя дорогая Констанс,

Зная твое врожденное любопытство, твой интерес к семейной истории Пендергастов и твою склонность к изучению коллекций в подвале, я не сомневаюсь, что в какой-то момент твоей долгой, очень долгой жизни ты обнаружишь эти краткие записи.

Ты, должно быть, заметила, что этот журнал содержит довольно тревожный текст? Конечно же, ты заметила. Вообрази тогда, если сможешь, сколь болезненным занятием было это чтение для меня самого — ведь это хроника печальных изысканий моего собственного отца, который стремился излечить некий недуг, который он сам же и даровал моей матери Констанции. (К слову, такое удивительное совпадение ваших имен — не случайность). Величайшая ирония заключается в том, что мой отец был очень близок к успеху. Видишь ли, согласно моему собственному анализу, его противоядие должно было подействовать. За исключением того, что он совершил одну крошечную ошибку. Ты думаешь, он был слишком ослеплен горем и чувством вины, чтобы заметить свой единственный маленький промах? Это становится любопытным.

Будь осторожна.

Я прощаюсь, Констанс,

Ваш преданный и т.д.

Доктор Енох Ленг.»

53

Винсент д’Агоста откинулся на спинку стула и угрюмо посмотрел на экран своего компьютера. Время давно перевалило за шесть вечера. Д’Агосте пришлось отменить свидание с Лорой в корейском ресторанчике за углом, и в свете этого он был полон решимости не отступать до тех пор, пока не раскопает все, что только возможно. Однако пока он сидел, упрямо глядя на экран монитора, как будто таким образом мог заставить его отобразить что-то полезное.

Д’Агоста провел больше часа, просматривая файлы нью-йоркской полиции и другие источники в поисках информации о Джоне Барбо и его компании «Рэд Маунтин Индастрис», но поиски не увенчались успехом. Досье на этого человека в полиции заведено не было. Поиск в интернете дал чуть больше. После короткой, но выдающейся карьеры в морской пехоте Барбо — вернувшись с деньгами — основал «Рэд Маунтин» как консалтинговую военную компанию. Фирма разрослась и превратилась в одну из крупнейших в стране частную договорную охранную организацию. Родился Барбо в Чарльстоне. На данный момент ему был шестьдесят один год. Он был вдовцом, единственный его сын умер от неизвестной болезни не более двух лет назад. Больше никакой полезной информации д’Агосте найти не удалось. «Рэд Маунтин» — что было ожидаемо — являлась организацией довольно скрытной, ее сайт был весьма скуп на содержательную информацию. Но скрытность — не преступление. В сети, конечно, бытовали определенные слухи, но подобные сплетни крутились вокруг многих военных подрядчиков, и ставить их в расследовании во главу угла было делом неблагодарным. Тем не менее, несколько одиноких голосов, вопиющих в цифровой пустыне, связывали компанию с различными южно-американскими и африканскими переворотами, деятельностью наемников, и теневыми военными операциями — но эти заявления делал тот же тип людей, которые утверждали, что Элвис еще жив и проживает на Международной Космической Станции. Вздохнув, д’Агоста протянул руку, намереваясь выключить экран.

Однако вдруг он кое-что вспомнил. Около шести месяцев назад была установлена программа, разработанная полицейским консультантом, бывшим сотрудником АНБ, предназначенная для оцифровки всех документов полиции и прогона их через софт оптического распознавания символов. В конечном итоге, идея заключалась в создании перекрестных связей между всеми обрывками информации в архиве полицейского управления с целью создания поисковых моделей, которые могли бы помочь раскрыть несколько «глухих» дел. Но, как и многие другие инициативы, эта тоже потерпела крах. Экономисты выявили перерасход бюджета, консультант был уволен, а проект функционировал лишь в тестовом режиме с момента завершения работ до настоящего времени.

Д"Агоста взглянул на экран компьютера. Программа должна была начать поиск с новейших документов, зарегистрированных в системе, а затем продвигаться вглубь к более старым файлам в хронологическом порядке. Но из-за размера программу урезали, а объем нового материала, который поступал каждый день, в основном оставался невостребованным. Никто не использовал базу данных — она находилась в полном беспорядке.

И все же поиск займет лишь секунды. К счастью, «Барбо» — не слишком распространенная фамилия.

Д’Агоста снова вошел в ведомственную сеть, проложил свой путь через серию меню и достиг домашней страницы проекта. На экране появилось простое, не обремененное проработанным дизайном окно: