Ловец снов

— Открывай дом. Пойдём, посмотрим, что у тебя там.

Затхлый с привкусом печной сажи воздух, ударил в нос, когда они вошли в дом. Наверное, это было единственным неудобством в просторном жилище. Председатель, ударив рукой себя по лбу, тут же выбежал из дома и через секунду распахнувшиеся с улицы ставни, пустили в дом поток солнечного света, разгоняя густой полумрак. Три большие квадратные комнаты под высоченным потолком и просторная прихожая, действительно были барскими. Тут же в прихожей, к своей неописуемой радости, Игорь увидел покрывшийся пылью телефонный аппарат красного цвета, стоящий прямо на подоконнике небольшого окна. Это была уже цивилизация! Он поднял трубку и услышал равномерное, ласкающее душу приглушённое гудение. Телефон работал!

— А как ты думаешь? Мы тут не в каменном веке живём. — Председатель улыбнулся своей самодовольной улыбкой. — Тебе телефон положен по должности. Пользуйся на здоровье. Только если в город звонить или ещё куда, то набирай 08, а потом нужный номер.

Возможность тут же дозвонится Наташе, приятно его обрадовала, но он отложил звонок до ухода председателя. В центральной комнате дома расположилась настоящая русская печь с овальной топкой и широким дымоходом. Игорь был не специалист в печных делах, но по её размерам понял, что зимой холодно не будет. Высокий, потемневший от времени буфет и массивный круглый стол непонятно, как попавшие сюда из прошлого века, подчёркивали консерватизм прежних хозяев. Вместе с тремя полумягкими стульями они навивали мысль о каких-то древних правилах и обычаях жителей этого дома. В дальней комнате стояла широкая железная кровать с металлической сеткой и гнутыми спинками с никелированными шариками. Точно такая же, но поменьше, была у его бабушки. В детстве он любил скручивать шарики со спинок и катать их по полу. После таких игр всегда не доставало одного-двух шариков, на что бабка сердилась и ругала его почём свет. Этот дом возвращал его в далёкое счастливое детство, и на душе от этого становилось и радостно и немного тоскливо. В комнате, которая выходила окнами на Лиман, находился ещё один, но более современный стол, на котором стояла одинокая закопченная керосиновая лампа, резная тумбочка в углу, пара табуретов и множество подставок с глиняными горшками для цветов. Цветов, конечно, не было. Без ухода они все превратились в сухую траву и опали прямо на дощатый, крашенный комбайновской краской пол. На одной стене висели в рамках старые портреты каких-то людей, а на стене напротив свежезабеленные и отштукатуренные борозды, похожие на буквы или символы и сделанные не то гвоздём, не то ножом. Выцарапанный на стене этот готический рисунок был достаточно большим, чтобы принять его за детскую шалость. Разобрать, что именно было нарисовано или написано не представлялось возможным, и Игорь перевёл свой взгляд на другую стену. Прямо по центру этой стены был явно заметен след от висевшей когда-то на ней картины. Было видно, что и это место тщательно забеливалось, но светлое пятно, как ни старались прежние жители его закрасить, так и оставалось белее, чем вся стена. Его внимание привлекли так же старинные настенные часы с массивными гирями — отвесами. А прямо под ними ещё одно чудо цивилизации — старенький телевизор «Рекорд»! Иван Иванович тут же воткнул вилку шнура от телевизора в сеть и стоящий на полу стабилизатор мягко загудел, а тёмное окошко «Рекорда» посветлело, издав при этом заключительный аккорд какой-то музыкальной пьесы, и показало на фоне мелкой ряби, раскланивающегося во все стороны дирижёра. Работающий телевизор был поистине настоящим подарком.

— Здорово! Спасибо Иван Иванович. Дом действительно настоящие хоромы, да ещё и с техникой.

Иван Иванович как-то грустно улыбнулся, принимая благодарность, и ответил:

— Благодарить потом будешь. Поживи пока, осмотрись… — Он как-то спохватился и заторопился к выходу. — Обживайся пока, а там видно будет. У меня дел невпроворот. Пойду я.

Игорь проводил его до машины и ещё раз поблагодарил. Председатель втиснул своё тело в салон машины и уже через открытое стекло, сказал:

— Сегодня пятница — наводи порядок и отдыхай. В понедельник будь добр выйти на работу. Я за тобой Веру Петровну пришлю. Она тебе по дороге всё расскажет и покажет. Ну, бывай Игорь Николаевич.

Волга тронулась с места, обдав доктора облаком дыма из выхлопной трубы и пыли из-под колёс. Проводив машину взглядом, он направился уже к своему дому, осматриваясь по сторонам. Из соседних дворов и окон угадывалось, что на него смотрят пытливые и тревожные глаза местных жителей. Никто так и не вышел поздороваться с ним и сказать доброго слова. Это несколько его насторожило, но списав всё это на местный менталитет, Игорь вошёл в дом, втаскивая в него свой объёмистый чемодан.

Первым делом Игорь сразу же сделал звонок Наташе. Вкратце описав все прелести нового места, он попытался уговорить её приехать уже сегодня. Оставаться на ночь одному, да ещё в незнакомом доме, жутко как не хотелось. Никакие уговоры на неё, однако, не подействовали по одной единственной причине, что не все вещи она ещё собрала и упаковала и в обще ехать на ночь глядя ей как-то не хотелось. Договорившись, что встретит Наташу первой утренней электричкой, Игорь положил трубку телефона. Ещё раз, осмотрев комнаты в доме, он принял решение приготовить, что-нибудь поесть, а после этого прогуляться по деревне и спуститься к реке. Вернувшись в прихожую к оставленному в ней чемодану, он с удивлением обнаружил, что молнии на чемодане открыты, а сама крышка наполовину отброшена в сторону. Увлёкшись осмотром дома и разговором с Наташей, он подумал, что просто забыл о том, что сам вскрыл чемодан, когда внёс его в дом. Прямо поверх белья, завёрнутый в позавчерашнюю «Правду», лежал объёмистый свёрток с приготовленной дорожной снедью. Смахнув какой-то тряпкой пыль со стола, он водрузил на него этот свёрток и развернул газету. Стандартный набор из половины варёной курицы, двух сваренных вкрутую яиц, куска хлеба и свежих овощей был приговорён за пятнадцать минут. К чувству голода Игорь был привыкший и порой даже переставал обращать на него внимание. Но, когда начинал есть — зверский аппетит тут же брал в свои руки контроль за поглощением пищи, полностью отключая сознание. Когда на газетных листах ничего из съестного не осталось, вернувшийся разум осмотрел горку костей, яичную скорлупу и россыпь хлебных крошек. В приятно отяжелевшем желудке, было комфортно, и организм тут же потребовал немедленного отдыха на новой кровати. Приказав ему заткнуться, Игорь завернул остатки от ужина в плотный газетный ком и вышел во двор. Выбросив свёрток в пустое ведро, он пожалел, что в доме нет собаки. У неё сейчас мог бы быть тоже ужин. Медленно отворив калитку, он осмотрел пустую улицу, и выйдя со двора, направился быстрым шагом к Лиману. Почему-то не хотелось, чтобы его кто-то сейчас видел. Когда жилые дома остались у него позади, он почувствовал, как чужие глаза, уткнувшись ему в спину, неотрывно сопровождают его. От такого пригляда становилось несколько не по себе. Что за люди? Ну, вышли бы к нему, поздоровались по-людски. Такое поведение соседей было ему не понятно и обидно. Складывалось ощущение, что его либо боятся, как прокажённого, либо стесняются и не знают как себя с ним вести. Врач на селе, во все времена был в почёте и считался вторым человеком после главы. Но ведь времена давно уж другие, да и нравы поменялись. Кого сейчас кто боится или стесняется? В городе, к примеру, если врач толковый, то к нему люди сами идут и ищут с ним контактов и дружбы, чтобы ввести его в свой круг и сделать, как принято говорить «своим человеком».

У самой воды под сенью плакучих ив он тут же забыл всё, о чём до тех пор думал и усевшись на мягкую траву, стал рассматривать водную широкую гладь речной воды. Место было райским во всех отношениях. Яркое солнышко пригревало, а ласковые небольшие волны с убаюкивающим звуком накатывали на пологий илистый берег. Захотелось искупаться, но не жаркое октябрьское солнце, к тому же садящееся за горизонт, уже утратило свою силу, а подхватить простуду сейчас было проще простого. Игорь не стал рисковать и посидев ещё какое-то время, поднялся с травы и нехотя направился обратно. Уходить не хотелось, но он подумал, что завтра будет день и они обязательно придут сюда вдвоём с Наташей.

Поднявшись на небольшой пригорок, Игорь увидел, что у крайней избы, стоящей почти у самой рощи, на лавочке сидят три тётки и о чём-то увлечённо спорят. За исключением председателя, это были первые люди, которых он видел в деревне. Обрадовавшись такому случаю, он пошёл прямо к ним и поравнявшись, наклонил голову и поздоровался:

— Здравствуйте.

На его приветствие разговоры тут же прекратились, а тётки, видимо испугавшись его, втянули головы в плечи и не сводили с него своих испуганных глаз. Его появление стало для них неожиданностью. В ответ они только тихо ответили на его приветствие и продолжали сверлить его испуганными глазами. Немая сцена затянулась и Игорь, разочарованный такой встречей уже готов был двинуться дальше, как одна самая смелая тётка, вдруг произнесла:

— Ты откуда ж будешь, милок?

Игорь остановился и обернулся.

— Из города я. Врачом у вас буду.

Ответом ему была опять гробовая тишина. Потоптавшись на месте, он в душе махнул рукой на несговорчивых тёток и быстрым шагом пошёл к своему пристанищу. Отойдя на почтительное от них расстояние, он, вдруг, услышал за спиной приглушённый разговор, который заставил его задуматься:

— Третий уже. Сколько ж их будет?