— Думаю, что все-таки направо, — заключил Волков.
— Почему? — удивился испанец.
— Да так, — пожал плечами Владимир. — Кое-какие предположения, но это пока только теория…
— Что за теория? — спросил Бестужев.
— Видите этого преклонившего колени человечка. — Молодой дворянин указал на начертанный у правого входа рисунок.
— И что?
— Держу пари, что у следующей развилки справа будет точно такой же! — сказал Волков.
— С чего ты это решил, волчонок?
— Он стоит на коленях, а значит, молится, — начал рассказывать свою теорию Владимир. — Значит он праведник, и значит, он выбирает правильный путь. Иными словами идет направо!
— Думаю, что этого твоего праведника огонь бы все равно не пощадил, — хмыкнул Малинин.
— Вы ведь все видели, что пламя обдало только верхнюю часть туннеля?! — напомнил Волков.
— Ну да, — кивнул Мартин.
— И если бы мы в этот самый момент стояли на коленях, то оно бы нас не задело!
— Верно! — хлопнул себя по лбу испанец. — И как это я сам не догадался?
— Наверное, потому что ты, дорогой испанчик, в университетах не обучался, — усмехнулся Бестужев.
Впрочем, Мартин ничуть не обиделся на его слова.
— Так что же это, нам теперь на коленях здесь ползать? — спросил Кузьмич.
— Да нет, зачем же на коленях?! — удивился Владимир. — Будем идти, как и шли, только осторожней, и ступая след в след, да простукивая каждый камушек впереди!
Так и решили. Владимир с ружьем, направленным вниз, двинулся первым, нажимая штыком на каждый камень, что был перед ним. За ним следом, подобрав рюкзак погибшего служивого и перекинув его за спину, двинулся Мартин. В одной руке испанец держал шпагу, а в другой факел, которым он старался освещать путь молодому дворянину. Следом, тоже с факелом в руке, шагнул Малинин, за ним Кузьмич и Бестужев. Двое оставшихся солдат, замыкали процессию.
Путь, который они избрали, снова тянулся вниз, но на этот раз наклон оказался куда сильнее.