— Яснее некуда! — отозвался Владимир, и унтер-офицер переключился на следующего каторжника.
А молодой дворянин с облегчением вздохнул. Странно, но он думал, что работа для него окажется куда тяжелее, чем для Мартина, а тут, пусть хоть и тяжелая — помогать в кузнице, а зато в тепле. Как раз таки эту самую мысль и поспешил высказать ошеломленный испанец:
— Что за… mierda[25]! Почему это тебя в тепло, а меня на холод собачий?
— Наверное, как ты сам сказал, потому что ты вырос в местах, не знающих снега, и для тебя работа на улице является куда более суровым наказанием, чем для меня, — предположил Владимир.
— Не смешно, — буркнул Мартин. — Считай, тебе повезло! Я буду там за забором, как бездомный perro подыхать от холода, пока ты будешь сидеть в тепле и греть свою задницу у раскаленной докрасна печи! Santa María[26], почему так не справедлив этот мир?
— На твоем месте, испанец, я бы не был столь недоволен, — неожиданно сказал один из каторжников, стоящих рядом, уже почти старик с седыми волосами и такой же седой бородой в виде лопаты. Со странным видом он посмотрел на Мартина и продолжил:
— Возможно, это именно тебе повезло, милок, что ты не попал в кузницу. Кузьмич — мужик суровый, у него не забалуешь! Он с тебя три шкуры спустит, коль ты работать не будешь, а коль что не по его воле или наперекосяк, так он сразу в ухо, потому и бежит от него народ, сам бежит, под любым предлогом, ну или он того, кто не угодил в больничку кулачищами своими отправить могет. Я его еще по острогу помню, когда он таким же простым каторжником в кандалах ходил: угрюмый, вечно в себе, но вспыльчивый, коль его достанешь, так он, как даст… а с его-то кулачищами одного удара и надо. Так что, считай, тебе повезло, испанец, что к нему не попал, а вот тебе, милок, — седой перевел с взгляд на Владимира, — наоборот — не повезло! Бьюсь в заклад, что долго ты у него не выдержишь!
— Ну, это мы еще посмотрим, — самоуверенно заявил Волков, хотя в душе уже поселились опасения, которые молодой дворянин тут же постарался скрыть за наигранной улыбкой. Нельзя было допускать, чтобы другие каторжники распознали в нем страх или неуверенность, пусть и на долю секунды.
— Я лишь предупредил, — хмыкнул седой мужичек и отвернулся, поскольку в этот момент Малинин закончил поверку.
Неспешными колонами арестанты под надзором конвоиров потянулись на работы. Владимир попрощался с Мартином и тоже отправился к месту назначения.
Дойдя до кузницы, Волков осторожно постучал, но ему никто не открыл. Тогда он толкнул дверь вперед, и она отворилась. Ничего другого, как войти внутрь у него не оставалось, и он шагнул за порог. В кузнице было тепло, не то, что на улице, на которой все крепчал мороз, здесь оказалось даже очень жарко, поскольку печь и впрямь была раскалена докрасна, и из ее неприкрытой дверцы вырывались языки пламени. Кузьмич с огромным молотом в руке стоял спиной к Владимиру и колотил по какой-то металлической заготовке. Увидев вновь этого дюжего детину, Волков в очередной раз поразился его силе. Кузнец оказался раздет по пояс, и огромные напряженные мышцы его спины блестели от пота. Богатырская правая рука, держащая молот, все поднималась и опускалась, вновь ударяя по разогретой до красна заготовке и вышибая из нее искры. Кузьмич не заметил вошедшего и так и оставался стоять к Владимиру спиной, занимаясь привычной работой, но и Волкову отчего-то не захотелось его тревожить: то ли из-за какого-то первобытного страха, то ли еще почему. Но наконец, он не выдержал и прокашлялся. Кузнец тут же опустил молот и повернулся.
— Чего приперся-то? — грубо спросил он.
— Как чего? — удивился Волков. — Меня работать к тебе отправили.
— Тебя?! — искренне изумился Кузьмич. — А что, никого покрепче найти не смогли?
— Видать не нашли, — обидевшись, насупился Владимир. — Распоряжение унтер-офицера Малинина.
— Ох уж мне этот Малинин, — вытирая пот со лба здоровенной ручищей, вздохнул кузнец. — Видать, зуб у него на тебя, раз уж он именно тебя ко мне отправил!
— Это еще почему? — Владимир сделал вид, что удивлен.
— Почему, почему, — пробурчал Кузьмич. — По кочану и по кочерыжке! Да потому что не держится у меня никто долго, вот почему, дурья твоя голова!
— А почему не держатся? — вновь спросил Владимир.
— Да слабаки, потому что все изнеженные, — ответил Кузьмич. — И ты такой же, а то и хуже: худенький, щупленький, небось, и молот то кузнечный не поднимешь! Ты вообще, ваше благородие, работал хоть раз в своей жизни руками?
ebooksa