— Вроде того. Время от времени. Трудно сказать, какие мысли мои, а какие его. Когда спал, было лучше. А сейчас влезают мои мысли.
— Как помехи?
Он пожал плечами.
— Наверное. Но если ты настроишься, уверен ты тоже услышишь его. Его слышно лучше, когда они становятся в круг. — Он кивнул в сторону детей из Палаты А, которые возобновили своё бесцельное блуждание. Джимми и Донна ходили вместе, размахивая сцепленными руками. — Попробуешь?
Калиша попыталась перестать думать. Сначала это было на удивление трудно, но когда она прислушалась к гулу, стало легче. Гул был своего рода зубным ополаскивателем, только для мозга.
— Что смешного, Кей?
— Ничего.
— О, я понял, — сказал Ники. — Промывание мозгов, вместо промывания рта. Неплохо.
— Я кое-что получаю, но немного. Должно быть, он спит.
— Вероятно. Но, думаю, он скоро проснётся. Потому что мы не спим.
— Синхронность, — сказала она. — Крутое слово. Абсолютно в его стиле. Знаешь, как Люк назвал жетоны для торговых автоматов?
— Люк особенный, потому что очень умный, — Ники посмотрел на Эйвери, прислонившегося к Хелен — оба дрыхли, как сурки. — А Эйвестер особенный, потому что… ну…
— Просто потому, что он Эйвери.
— Ага. — Ники усмехнулся. — И эти идиоты взяли и разогнали его мотор, не поставив регулятор мощности. — Его улыбка, скажем прямо, была такой же завораживающей, как его глаза. — Именно они вдвоём и привели нас сюда. Люк — шоколад, Эйвери — арахисовое масло. По отдельности у них ничего бы не вышло. А вместе они, как шоколадно-арахисовое лукошко, от которого снесёт крышу.
Она рассмеялась. Это было дурацкое сравнение, но вполне точное. По крайней мере, ей так казалось.
— Хотя мы всё ещё торчим здесь. Как крысы в клетке.
Его голубые глаза смотрели в её карие.
— Ты знаешь — это ненадолго.
Она сказала:
— Мы все умрём, не так ли? Если они не пустят газ, тогда… — Она кивнула в сторону детей из Палаты А, которые снова собрались в круг. Гул усилился. Лампы на потолке загорелись ярче. — Это сделают они, когда дадут себе волю. И остальные, где бы они ни были.