Триединство

— Что такое, Библби? Чем тебя взволновал этот человек?

— Ничем, — ещё шире заулыбался гражданин. — Вот, знакомлюсь. Первый раз его вижу. Утверждает, что пропуск есть.

Полицейский нахмурился:

— Естественно. Как бы он, по твоему мнению, прошёл в район мимо стражи? Или ты думаешь, мы недостаточно хорошо выполняем свои обязанности?

Окружающие резко умерили интерес к происходящему. Даже немного расступились, чтобы полицейский не подумал, что они имеют хоть какое-то отношение к Библби. А тот ощутимо занервничал, улыбка его погасла:

— Нет, что вы, офицер. Я восхищаюсь вашей работой, вот и старшему сыну говорю, что самый почётный жизненный путь — это в ваши ряды. Просто хотел помочь, вдруг…

— Мистер, покажите бдительному гражданину ваши документы, — не терпящим возражений тоном приказал полицейский.

Слава пожал плечами и достал из нагрудного кармана картонный прямоугольник, зашлёпанный печатями с двух сторон.

Он приобрёл его абсолютно законным путём, на входе в «благополучный» район, за сумасшедшую цену. Пропуск давал право в светлое время суток находиться в центре, беспрепятственно по нему перемещаться и официально трудоустраиваться.

— Видишь, Библби? Документы в порядке, — полицейский вернул документ и добавил: — Я надеюсь, мистер Коувал, вы недолго будете маячить в районе без дела.

— Конечно, офицер, — Слава максимально доброжелательно улыбнулся. — Иду в свинарник, говорят, там нужны работники. Вот только посмотрю на преступников, и сразу же…

Полицейский дальше слушать не стал, откозырял и вернулся на крыльцо. Недовольный исходом дела Библби обронил:

— Что вы, беженцы, лезете в приличный район! За забором работу искать надо, а не среди граждан.

И отошёл. Славка тут же забыл о любопытном американце, так как на перекрёстке появились новые действующие лица.

Сначала на гольфкаре подъехал высокомерный толстяк, на расстёгнутой рубахе которого висел знак шерифа. Пока этот огромный человек, пыхтя и ругаясь сквозь зубы, пытался выбраться из маленькой машинки, его догнали два открытых джипа, под завязку забитые испуганными людьми всех возрастов и рас.

Толстяка и водителей джипов Слава видел впервые, а вот кое-кто заставил искателя ссутулиться ещё сильнее и протиснуться в задние ряды — ему очень не хотелось, чтобы бритоголовая женщина узнала того, с кем ей пришлось драться на точке выхода несколько дней назад. Почувствовав себя в относительной безопасности, Слава стал шарить взглядом по пленникам.

Макса он узнал не сразу, настолько у того было заплывшее от побоев лицо. А узнав, чуть не бросился к другу, на секунду забыв, где находится. К счастью, вовремя вспомнил, стиснул зубы и стал ждать более подходящего момента.

Медленно и неуклюже, шумно сопя, шериф, опираясь на две металлические трости, подошёл к крыльцу и поднялся наверх с явным усилием. Славе даже показалось на мгновение, что толстяк сейчас завалится, скатится вниз и примется сбивать граждан, как кегли. Но всё обошлось, и, тряся подбородком, грудью и животом, шериф с видимым облегчением сел на опасно заскрипевший диван. Бритоголовая тоже поднялась к дверям церкви, мужчины же остались возле живого товара.

— У Глории новые напарники. Такая трагедия! — стоящая рядом со Славкой женщина бесцеремонно показала пальцем на солдат. Она прятала от солнца лицо за широкополой шляпой, заштопанной в нескольких местах.

— Бедняжка Дэвид, как он это пережил? — поддержала беседу вторая, в огромных солнцезащитных очках с дужками, перевязанными скотчем. — Терять любимых всегда тяжело.