Она вошла. Сандра как раз выходила в ту дверь, что вела в столовую. Эстелль не пошелохнулась. Дороти села по другую сторону стола.
— Худо?
— Что? — спросила Эстелль.
— Похмелье.
— Похмелье у меня что надо. У меня бодун от одного того, что я прожила сорок четыре долгих года.
— А Сандре вообще сколько? Постоянно забываю. Пятнадцать есть?
— Ей шестнадцать. Все это уже с двенадцати делают. Она два года на пилюле. Ну, я тебе рассказывала.
— Но у нее так быстро все меняется. Она, вероятно, множество неподобающих мужчин переберет, пока не утихомирится.
— Неподобающих, — повторила Эстелль.
— Не лучше ли, чтобы она поэкспериментировала, чем ясноглазо подалась замуж, чтоб семья у нее распалась через пару лет? И тогда она окажется там же, где и сейчас, вот только, наверное, тогда ей заодно и ребенка воспитывать придется.
— Если б она замуж пошла, хотя бы подтвердилось, что он ее любит.
— Ох, Эстелль. А ты Стэна любишь — или Чарли?
— Она пытается мне через это мстить.
— Возможно, — вздохнула Дороти. Подождала, пока Эстелль пустится объяснять что-то или оправдываться, но та просто вяло откинулась к стене.
После долгого молчания Эстелль произнесла:
— Ну и бардак. Прости, что я тебя сюда вытащила. Собеседник из меня сейчас не очень, и я не знаю вообще-то, что с этим сделать. Мне не хочется, чтоб ей было плохо, но если я сейчас отпущу поводья, плохо может стать другим людям.
— Кто этот мальчик?
— Мужчина. Наших лет.
— Господи.
— О да. Теперь понимаешь, а?