– К маме! – крикнула она требовательно и шагнула в воду.
Ему стало страшно. Почему он не спросил у существ, как выбраться обратно? Попадать в подводный круговорот не хотелось, ведь Зоя ожила, а вдруг с ней снова что-нибудь плохое случится? Колючие мысли распирали голову, но дочь тянула его все дальше, и он послушно шел следом, надеясь на очередное чудо. Ведь в последнее время жизнь так щедра на чудеса!
Когда Зоя погрузилась в озерную воду с головой, он нырнул следом, и тут же мощный поток подхватил их и понес, вращая, погружая и подбрасывая, как и в прошлый раз. Гарик обхватил ребенка обеими руками и прижал к себе, боясь потерять. Он молил всех богов вселенной о милосердии. Пережить второй раз гибель Зои – слишком жестокая пытка. Если уж погибать, то только вместе. Его страхи прервало забытье, накрывшее после сильного удара затылком обо что-то твердое.
Сознание возвращалось постепенно. Слух уловил птичье щебетанье, стрекот кузнечиков, глухой стук копыт. Влажная кожа ощутила ласковое дуновение теплого ветерка. Обоняние уловило запахи природы – сладкий аромат цветов, горьковатый травяной, терпкий и густой дух разгоряченных лошадиных тел. Гарик открыл глаза. Майское солнце разлилось в синем небе расплавленным золотом. Осторожно приподнялся, готовясь к приступу боли, но ничего не болело.
Прямо перед ним в высокой зеленой траве сидела Зоя и рвала одуванчики, складывая перед собой в кучку. Судя по размерам кучки, она рвала их уже давно. Ее золотистые кудряшки высохли и трепетали на ветру. Вид у девочки был серьезный и сосредоточенный. На её румяном личике не было ни малейшего намека на болезнь. На груди ее, на тонком кожаном шнурке, висел круглый плоский серый камень, совсем не похожий на тот, который странное светящееся существо повесило ей на шею. Обычный камень, не излучающий света. На поверхности его в центре была выгравирована многогранная симметричная геометрическая фигура, похожая на цветок с восемью лепестками.
Вокруг простирался зеленый луг в желтых пятнах одуванчиков. Справа играючи скакало с десяток грациозных гнедых лошадок, а за ними, вдалеке, извивалось русло реки Тары, отливающее на солнце медным блеском.
– Папа! – Зоя заметила, что Гарик очнулся, и позвала его: – Хотю кусить. Де мама?
– Кушать? – переспросил он, вновь чувствуя радость и страх того, что все, что он сейчас видит, нереально.
– Да-а! – выкрикнула она и потрясла ручонками, повернутыми ладошками вверх. Она всегда так делала, когда ей нужно было подтвердить важность сказанного. – Кусить дай!
Гарик потянулся и обнял ее, поцеловал в теплые щечки, вдохнул родной запах нежных волос, пропитанный ароматами луга. Она обвила его шею, измазав липким соком одуванчиков.
– Пойдем, – сказал он, вставая. – Хочешь на ручки?
– На ручки. – Она кивнула и вытянула руки вверх. Гарик подхватил ее и зашагал по направлению к деревне, даже не удивляясь тому, что непостижимым образом оказался на противоположном берегу Тары. Ведь еще вчера утром он переплыл реку на лодке, углубившись в леса в окрестностях озера Шайтан. А теперь очутился на стороне, где располагалось Окунево, хотя обратно не переправлялся. Однако то, что случилось с ним ночью и отпечаталось в памяти, было гораздо удивительнее необъяснимого перемещения в пространстве. Что это было за место? Кто были эти существа? Он подозревал, что ответов на свои вопросы так и не узнает никогда.
Вышел на улицу Центральную, безлюдную в этот ранний утренний час. Та же самая черная кошка проводила его недобрым взглядом, но на этот раз не сдвинулась с места, лишь таращилась возмущенно светло-зелеными глазами. Вдалеке виднелся дом Артамира, и Гарик заметил, что на лавочке у калитки кто-то сидит – не баба Лида, не Артамир, а какая-то девушка, худенькая и светловолосая. Вдруг она встала и пошла ему навстречу, сначала медленно, потом торопливо, и, в конце концов, припустила бегом. Только тогда он увидел, что это Оля. Даже остановился от удивления.
Она налетела на него, как вихрь, поднимая ногами песчаную бурю. Влепила звонкую пощечину. Выхватила Зою из рук с криком:
– Подлец! Как ты мог?! Чуть не погубил ребенка!
Половину ее лица украшал темно-фиолетовый в красных прожилках, синяк, один глаз заплыл кровью.
– Кто тебя так? – спросил Гарик.
Она сверкнула глазами и с исступленной злобой выплюнула ответ:
– Не помнишь, как швырнул меня об стену?!
– Прости, я спешил.