— Ну да. Думаете, фигура речи такая?
— Вы хотите сказать, что Иисус приходил уже три раза?
Доктор кивнул.
— Сам не видел, коллеги рассказывали. Второе его пришествие осталось вовсе незамеченным, он затерялся среди тысяч других проповедников. Его сподвижники рассказывали о чудесах, но мало ли что приписывали в то время святым мученикам? В общем, он уже никого не удивил. Третье было совсем недавно, но закончилось лечебницей для тех самых, душевно-болезных. А он ведь и умереть от старости не может, бедняжка…
— На Земле сейчас в психбольнице сидит настоящий Иисус Христос? — повторил я, ошарашенный. Признаться, я раньше в него вообще не верил, но Доктор же не иеговист с брошюркой, а лицо компетентное в духовных делах. Ну, я почему-то был в этом уверен… пока он не сказал следующую фразу.
— Нет чтоб махнуть рукой и поразить громом неверующих санитаров, а потом пробить молнией стену и выйти на свободу! Так нет, он терпит и прощает, терпит и прощает… То ли дело Зевс. Чуть заметит красотку взаперти, сразу бац молнией, и потом бегают по чужому дворцу маленькие зевсятки…
— Да вы меня опять стебёте, — прервал я его восторженную байку. — Я-то сам хорош, сижу, расставил уши пошире, чтоб лапши больше влезло…
— Очень неприятно, что вы пытаетесь приписать мне ложь, — насупился Доктор. Только сейчас я заметил, что он натолкал в мешок кучу всякого барахла.
— Э нет, вытаскивайте обратно, я ж это всё не одобрил. Мы делаем эту душу вместе, забыли?
Доктор пододвинул мне пузырь, мол, вынимай сам. Я подцепил пинцетом какой-то тряпичный обрывок.
— Это что?
— Любовь к нытью. С носового платка одной многодетной матери. Рожала и плакалась, что не сладить с такой оравой, потом опять рожала и опять плакалась…
— Этого только не хватало, — я бросил платок в пустую банку. Доктор тут же подписал её. — А это? — на конце пинцета мерцал блётсками огрызок крашеного ногтя. Я сначала и не разобрал, что это именно ноготь.
— Самолюбование.
— Ладно, пускай будет. Гляжу, вы и волос глупости положили?
— Безрассудства, — поправил меня Доктор.
— Тоже сойдёт. Вата цинизма пусть тоже остаётся…
— Это другая вата, задумчивости.
— А где моя?..
Доктор подал банку.