Опасность тьмы

– Понял. Вы куда-то за границу?

– Нет. В Лондон.

– Едете что-то смотреть, да?

Саймон улыбнулся.

– Можно и так сказать, – сказал он и побежал вниз по лестнице. – Да. – Он помахал рукой и кинулся к машине, чтобы никто не успел его догнать.

С него было достаточно. Это было волнующе, захватывающе и изматывающе – всего понемножку – и он ни за что на свете не пропустил бы последние две недели, но ему надо было сбежать. Из участка, из полиции, из Лаффертона. Ему всегда отлично удавалось оторваться от реальности, окунуться в другую жизнь, и когда он ехал к своему дому, чтобы собрать вещи перед отъездом, у него от радости буквально кружилась голова. Три дня он будет наблюдать за подготовкой выставки, и сразу после этого пройдет частный показ. А потом он посмотрит. Театр, опера, хорошие рестораны, прогулки по Лондону… Все что угодно, неважно, он не строил конкретных планов. Именно так он предпочитал расслабляться – каждый день делая себе сюрпризы.

Он, как обычно, забронировал себе комфортабельный номер в гостинице с видом на тихие сады Челси. Это было очень спокойное место, настолько непохожее на гостиницу, насколько возможно. И весьма дорогое. Когда Саймон путешествовал за границу, он всегда ездил налегке и мало тратил; его более чем устраивала скромная комната у Эрнесто на набережной, или богом забытый гостевой домик с завтраком, или дешевая туристическая база. В Лондоне он хотел комфорта и тратил деньги.

Когда он выехал на трассу и встроился в общий поток машин, он почувствовал, как сразу переключился, как будто внутри него нажали на тумблер. Он оставлял Эдди Слайтхолм, убитых детей и похищенных женщин позади, он освобождал от них свой разум. Он больше не был старшим инспектором Серрэйлером, он был Саймоном Ослером, чья индивидуальная выставка рисунков должна была пройти в галерее Мэйфэйр. Большинство из тех, кто придет туда смотреть и покупать, будет совершенно не в курсе, что он офицер полиции, и это его полностью устраивало. Когда ему приходилось иметь дело с преступниками, которые вели двойную жизнь, он обычно хорошо понимал их мотивы и чувства. Сама по себе двойная жизнь – это не преступление; все зависит от того, что ты в этих жизнях делаешь. Если бы его заставили выбирать между двумя его собственными, ему было бы очень непросто. Они уравновешивали друг друга; ни одной из этих жизней ему не было достаточно самой по себе.

Он дважды слышал, как звонит мобильный телефон, но он был у него в куртке на заднем сиденье. Он проверит сообщения на следующей остановке. Полностью освободить себя от участия в текущих делах он все-таки не мог.

Криминалист Деннис Виндон поднялся с колен, отряхнул ладони и подошел к окну. Снаружи было тихо. Людям становилось скучно. Все, что они видели – это как белые костюмы время от времени выходят из дома с какими-то вещами, идут к фургону и складывают их внутрь, а потом бредут обратно и закрывают за собой входную дверь. Вещи тщательно упаковывались, и никто из них не знал, что внутри. А Деннис знал. Это были фрагменты ковров. Подушки. Куски линолеума. Крошки из кухонных шкафов. Простыни. Все это они аккуратно складывали в мешки, перевязывали и подписывали.

Никто не разговаривал с белыми костюмами, и белые костюмы тоже ни с кем не разговаривали и даже не смотрели на женщин, слоняющихся у ворот дома. Это всегда женщины, подумал Деннис, взглянув на освещенную солнцем улицу. Мужчины – даже безработные – как будто не испытывали этого противоестественного интереса к местам, где было совершено преступление. Если это вообще было местом преступления. Он перевидал многое, но никогда не встречал более опрятного, чистого и прибранного жилища. И это был не дом, который спешно драили и вычищали, чтобы спрятать следы, это был дом, в котором всегда было опрятно, чисто и прибрано. На самом деле приятный дом. Нельзя было это не признать. Полки с книгами. Красивый фарфор под эпоху королевы Виктории. Цветные подушки. Это был дом, который обставляли с удовольствием. Он всегда испытывал определенные ощущения, когда ему приходилось разбирать дома буквально по кирпичикам, и в этом месте у него было чувство, что никакого преступления тут не совершалось; никого тут не пытали и не убивали. Никого из пропавших детей не пихали в шкаф под лестницей, и их одежду не сжигали в саду на заднем дворе. Если Слайтхолм действительно похищала пропавших детей, то дома она ничего не делала и никого сюда не привозила.

Джо Кэйпер зашла в комнату и присвистнула.

Теперь они оба стояли у окна и смотрели на улицу.

– Там тоже ничего не будет, – после долгой паузы сказал Деннис. Сад был ухоженный и аккуратный. Четырехугольник газона. Цветочные клумбы с розами и буддлеями с обеих сторон, в глубине один куст сирени. Обычный садовый сарай четыре на шесть, который уже успели разобрать. Пластиковый садовый столик и два перевернутых стула сверху. – Даже жалко.

Потому что к концу недели они должны будут весь его перекопать. Пустая трата времени и сил, особенно с учетом палящего солнца – в саду ничего не зарыто. Он просто знал это.

– А что у тебя?

Джо покачала головой.

– Ничего. Только закончила упаковывать ее вещи. И на этом со спальнями мы закончили.

– Есть какие-нибудь новости по машине?

– Я слышала, Люк сказал, что могут появиться. Возможно, завтра.