– Черт возьми, папа, это правда или что?
– Это правда.
– Ли как раз смотрела новости и сказала, что имя показалось ей знакомым, и тут вошел я… Боже мой! Что вообще происходит?
– Я не знаю, Кит, я правда не знаю. Все, что я знаю – это что произошло здесь. Она тоже увидела это по телевизору, и, знаешь, еще сказала, что это так удивительно, что кто-то с тем же именем, того же возраста…
– Но это еще и тот же город, папа! Это должна быть она.
– Ну да. Должна. Конечно. Только для нее это шок.
– Значит, Эйлин ничего не знала?
– Конечно, она не знала, как, по-твоему, она могла знать?
– Извини, папа, я имел в виду, с ней никто не связывался – Эдвина или… Я не знаю… Полиция или что-то в этом роде?
– Эдвина… Винни… Она не имела с нами никаких отношений, ты ведь знаешь. С тех пор, как мы поженились. Ни она, ни Джэнет, хотя Винни присылала открытки на Рождество. Я всегда думал, что мне надо что-то сделать, съездить к ней повидаться, увидеться с ними обеими, все наладить. Я не хотел, чтобы Эйлин страдала из-за меня, теряла из-за меня свою семью, но теперь…
– Это уж точно – «но теперь…». Слушай, я приеду завтра и заберу тебя. Вы точно не захотите там оставаться и уж точно не захотите возвращаться на поезде. Я буду там к ужину.
– Нет, нет…
– Даги?
– Подожди… Кит, она просыпается… Я поговорю с тобой позже. Спасибо, мой мальчик, спасибо тебе.
– Даги?
– Все нормально, милая, это был просто Кит.
Эйлин села. Ее лицо горело.
– А почему он звонил? С ним все нормально, с детьми? Чего он хотел? – Она оглянулась вокруг.
– Он сказал, что приедет завтра забрать нас.
Она медленно спустила ноги с кровати и с опаской встала, как будто не была уверена, что выдержит собственный вес.