Сквозь потолок я видел свет. Небо сияло. Уже рассвет? Нет, огонь.
Огонь.
Школы больше не было. И потолка тоже. Ну, большей части. Его просто сдуло. Остаток упал в подвал. И теперь горел. Мне повезло — я оказался именно под улетевшей частью.
Воздух был полон криков. Дети и учителя — в ловушке, горящие.
А небо…
Я знал: если посмотрю туда, увижу висящее над городом грибовидное облако, полное пепла и пыли. И часть его будет Аней. А через несколько минут она выпадет на меня пепельным дождем.
И принесет с собой смерть.
— Все наружу! — закричал я.
Вокруг меня все трещало и рушилось. И кричало.
Мы взобрались по лестнице. Байерскоф ступил на верхнюю площадку, обернулся и посмотрел вниз.
— Альф! — закричал я. — Что…
Он перевел взгляд на меня:
— Там еще дети, под руинами, слышишь, ты? — И побежал обратно вниз, не обращая внимания на удушливый дым.
Несколькими секундами позже он карабкался вверх, черный от сажи, кашляя и задыхаясь, с красными глазами — и с девочкой на руках. Усадив ее, он ринулся обратно в дым. И больше не вернулся.
Джин опустилась на колени рядом с малышкой. А когда подняла взгляд, я увидел слезы. Она покачала головой. И спросила:
— Что нам делать? Боже, что же нам делать?
В живых осталось трое учителей: я, Джин и Фрэнк Эмерсон, физик. И около дюжины детей. Все они смотрели на меня.
— Есть идея, — сказал я.
Туннель наконец меняется. Развилка. Вода плещется вокруг большой центральной колонны.
Канал, расходящийся в двух направлениях.