На каменном выступе, который нависал над глубоким прудом на полянке дубовой рощицы, растянулся парень лет шестнадцати, расслабленно подставив солнцу свои мокрые, бронзовые от загара конечности. Его влажные волосы, разделенные после недавнего купания на пробор, прилипли к голове, а светло-карие глаза, похожие на тигровые, теперь смотрели на Ван Чиля со слегка ленивой бдительностью.
Это было неожиданное появление, и Ван Чиль обнаружил, что мозг его работает с невиданной доселе интенсивностью.
Откуда мог взяться этот дикий с виду мальчик?
Говорили, что жена мельника потеряла ребенка пару месяцев назад, но того, скорее всего, смыло мельничным колесом, и он был совсем малыш.
А тут — подросток, почти взрослый парень.
— Что ты здесь делаешь? — требовательно спросил Ван Чиль.
— Разве вы не видите? Загораю, — ответил мальчик.
— Где ты живешь?
— Здесь, в этом лесу.
— Ты не можешь жить в лесу, — сказал Ван Чиль.
— Это очень хороший лес, — возразил мальчик, словно заступаясь за свой дом.
— Но где ты спишь ночью?
— Я не сплю ночью. Ночью больше всего дел.
У Ван Чиля возникло неприятное ощущение, что он столкнулся с проблемой, о которой даже помыслить не мог бы.
— Чем ты питаешься? — спросил он.
— Плотью, — сказал мальчик.
Он произнес это слово медленно, словно смакуя, пробуя его на вкус. И даже как будто облизнулся.
— Плотью! Чьей плотью?
— Если вам так интересно — я питаюсь кроликами, пернатой дичью, зайцами, домашней птицей, ягнятиной по сезону… детьми — если удается достать их, — но они обычно слишком хорошо заперты и охраняются по ночам, когда я охочусь. Уже два месяца я не пробовал детской плоти.
Игнорируя шутливую природу последнего замечания, Ван Чиль попытался вернуть мальчика к теме охоты и браконьерства:
ebooksa