– Сюльвестр, дружище, это может стать нашей самой большой удачей! Дракон – это же вундерваффе, чудо-оружие. В общем, мы едем все. Остаётся только начальник охраны Трауб с ротой, и шифровальщики для связи с Рейхом. Контингент весь будет на тебе. Если дело выгорит, я тебя не забуду, мой друг. Вот, держи, здесь твоё жалование с премией. – Он отдал обермайору холщовую сумку защитного цвета и протянул руку для прощания.
– Герхардт, друг. Позволь одну небольшую просьбу?
Штурмбанфюрер вопросительно наклонил голову.
– Тут неподалеку постоянно воют волки. Прикажи Траубу, пусть солдаты с собаками переловят или перестреляют их. Получится?
– А, – ухмыльнулся Ленц. – В посёлке есть одна из этих, знаешь, что «бегают с волками». Только мы её так и не вычислили, – пользы особой от неё даже в перспективе не вижу. Ладно, прикажу. Не скучай, я вернусь.
Он вытянул руку в салюте:
– Хайл Фюрер!
– Зиг хайл! – гаркнул Фауль.
Через час по дороге потянулись грузовики и легковые автомобили с айнзацкомандой. Обермайор и не знал, что у них столько техники. Впереди ехала тяжелая бронемашина ADGZ, в середине ещё одна, за ней ЗСУ «38», а замыкал колонну танк Pz. Kpfw IV, «четвёрка». В первый раз обермайор видел на солдатах и офицерах в машинах полевую серо-зелёную форму.
Тихая Гудрун накрыла на стол. После завтрака комендант подсчитал наличные средства. Он никогда не видел вживую столько рейхсмарок. Вместе с интендантом они сели на мотоцикл, и к обеду Фауль вернулся в посёлок на новеньком черном «опеле».
После обеда Трауб повел роту в лес. Собаки вскрыли место лёжки волков, и с полчаса оттуда раздавалась стрельба. На грузовике привели и бросили у ворот семь волков – облезлых, кожа да кости.
– Из таких ни чучело набить, ни шкуру выделать, – сказал Трауб. До войны он был заядлый охотник. Ведьмы ходили к воротам смотреть.
Вечером, во время ужина, повесилась одна из женщин, у которой был маленький ребенок. Ханна Рисвик, из крестьян.
– Всю её стаю перебили, – сказал кто-то из женщин, когда выносили тело. Двухлетний мальчик с плачем цеплялся за руку матери. Фауль приказал интенданту сообщить семье, и уже на следующий день приехавшие на подводе родственники забрали и тело, и ребёнка.
Гудрун ходила пришибленная, и если не было работы по дому, безвылазно сидела в своей комнате. Часто шли октябрьские дожди.
Однажды после завтрака Фауль увидел, что за последнее время девушка похорошела. Исчезли прыщи, волосы налились силой, начала оформляться фигура.
– Вот что, – сказал он. – Собирайся. Поедем в город, купим тебе обновок. Вот твоё жалование, как экономки. А не хватит – я добавлю.
От Ленца не было никаких вестей, хотя по дороге время от времени проносилась машина с курьером к связистам айнзацкоманды под горой. Так наступила зима.
Однажды вечером, когда Фауль с повзрослевшей Гудрун играли в карты в столовой, распахнулась дверь, и ввалился Ленц в серой, засыпанной снегом шинели.
Фауль вскочил.
ebooksa