Охота на Лунина

– А раз может, – удовлетворенно кивнул ему в ответ Короленко, – не кажется ли вам чрезмерно жестоким, я бы даже сказал, бесчеловечным требовать от простых людей быть героями только ради того, чтобы они заслужили прощение?

– Должен ли быть человечным тот, кто человеком не является? – Слова сорвались с языка Лунина, прежде чем он сам понял смысл заданного им вопроса.

Несколько мгновений Иван Андреевич пристально буравил взглядом Илью, затем вновь потянулся к бокалу с коньяком.

– Я начинаю жалеть, что отец Сергий так рано уехал. Он определенно оценил бы простоту и вместе с тем изящество вашей формулировки.

Илья смущенно заерзал в кресле и, наконец, не утерпел:

– Иван Андреевич, а ведь я к вам по делу приехал.

– Неужели? – притворно удивился Короленко. – Хотя, чего ж там. Кто потащится в такую даль, чтобы просто так навестить старого больного старика?

– Что с вами, Иван Андреевич? Если честно, вы сильно изменились.

– И не сказать, что помолодел, – усмехнулся писатель, – не берите в голову. Так, вылезли всякие болячки, но, думаю, некоторое время еще поживу.

– А почему вы один? Где ваши франкоговорящие овчарки? Да и Фадея я что-то не вижу.

– Фадея я спать отправил, чтобы под ногами не мешался. Он ведь нехристь у меня. В детстве не окрестили, а как вырос, так и сам не захотел. Отец Сергий уж и так его склонял, и этак, да все равно ничего не вышло. Так что я теперь стараюсь, чтоб они меньше друг друга видели.

– А собаки, они тоже с отцом Сергием не сошлись характерами? – беззаботно улыбнулся Илья и тут же увидел, как помрачнел Короленко.

– Нет больше моих девочек. Отравили, уж год как почти, в декабре прошлом.

– Вот это да, – растерялся Лунин. – Как же так вышло?..

– Сам не пойму, такие умные собаки были, не каждому человеку столько ума дано бывает, – Иван Андреевич оценивающе взглянул на Лунина и, придя к какому-то, очевидно неутешительному, выводу, с грустью покачал головой, – да, не каждому. Они ведь от посторонних ничего не принимали. Я и Фадей, других они вовсе не признавали. А тут утром просыпаюсь, слышу, во дворе вой стоит. Ну чисто волк дикий воет. Я карабин схватил, на крыльцо выскакиваю и вижу – Фадей посреди двора стоит на коленях и завывает. Ну, думаю, все, и так у мужика ума немного было, а тут и последним тронулся. Подбежал я к нему и тут, не скажу, что тоже завыл, но ноги-то у меня подкосились. Лежат мои девочки на снегу рядом друг с дружкой, лежат и не дышат. А морда у каждой вся в пене. Я их потом на вскрытие отдал.

– Собак? – удивился Илья.

– Моих девочек, – угрюмо отозвался Короленко, – оказалось, съели по куску мяса с какой-то отравой. Как могло такое случиться, ума не приложу. Это ведь кто-то ночью залез во двор, и собаки не только его не тронули, но и мясо у него из рук взяли. И главное, зачем это все было нужно? У меня ведь земли много, полгектара, считай. Они и со двора никогда не выходили, никому не мешали.

– Странная история, – пробормотал Лунин. – Значит, так ничего узнать и не удалось?

– Нет, в тот же день никаких следов не нашли, а потом уже не до этого стало. Представляете, так совпало, на следующий день пропал наш главный следователь.

– Шубин?