Карты четырех царств.

— Я золото, — согласился женский голос. — Лионэла хэш Донго, как вы, конечно, знаете.

— Только не добавляй это свое: «Со всем уважением», — выпалила Чиа и неуместно хихикнула. Прочие тоже рассмеялись — нестройно, но искренне. Сразу стало легче дышать. И общаться тоже. Чиа справилась со смехом и продолжила: — Хэш Ан, я ощутила беду и рассказала о ней незадолго до вашего прибытия, потому мы здесь, мы все вместе думаем. Но мой опыт мал, я в смятении. Все мои ощущения невнятны, они — животный страх, и только. Подобный вынуждает обитателей леса слепо мчаться прочь во время пожара. Источник угрозы на главной площади, так? Он не живой и не мертвый. Не имеет сердца. В понимании вервра у него нет смерти, раз нет жизни. Он… оно — оружие, а не боец. Так я вижу и не понимаю, что же делать?

— Хэш Ан? Ты прижилась тут, — проворчал вервр одобрительно. — Если бы я был прежним, если бы брат… вместе справились бы, пожалуй. Если бы я мог позвать Шэда и слиться с ним, не думал бы о Лоэне. Но исходим из того, что есть. Золото, — Ан снова указала на Лионэлу, — делает вызов обязательным, пока живет. Так что ваша смерть, Лионэла, будет началом конца.

— Её защита — смысл моей жизни, — голос Сэна вервр узнал сразу, одобрительно кивнул. Алые радуются бою. Им порой и самим неловко, но они создают из себя оружие и по-настоящему живут, будучи оружием, именно в бою.

— Мы быстро пришли к пониманию. Начнем подготовку с тебя.

Вервр жестом пригласил Сэна приблизиться. Вскрыл первое вместилище. Зачерпнул вязкую тьму и вылил на голову алого. Тот без удивления стерпел незнакомые ощущения.

— Защита, — пояснил Ан. Вскрыл второе вместилище и зачерпнул горячее и горящее, и снова вылил на алого, который догадался встать на одно колено, будто под присягу. — Тоже защита, по другим угрозам. — Вервр сунул руку в третье вместилище. — Так, и последнее, что есть. Оно перестроит течение времени и поможет тебе измениться, это мне оставил Тосэн. Я такое дать людям не умел и в лучшей своей форме. Готово! Замри. Привыкни к новому состоянию в неподвижности и далее пробуй себя осторожно. При новом темпе резкие движения разрушат самого бойца, всем советую запомнить это.

Люди не видели того, что Ан добыл из вместилища и внедрил в двуслойную защиту. Но никто не переспросил. Ан нахмурился: здесь к нему не относились, как к Рэксту! Его не боялись и даже — как такое может быть? — не ненавидели…

— Ты, — вервр указала на Лионэлу. — То же самое, под защиту. Затем вылью по пригоршне на Дорна и Чиа. Потребуется травник или лекарь, им я могу доверить выдачу защиты. Это несложно, если они внутри… годны для дела. По смерти защищаемого защита вернется во вместилище и станет снова доступна для выдачи новому бойцу. Лофр, подбери алых, для начала не менее десяти, но это должны быть люди, а не людишки.

— Крайняя ты скотина, — огорчился Лофр. — Отчего тебя, слепую башку, даже я изволю слушать? Бес меня порви, слушать и слушаться!

Хозяин «Алого льва» отмахнулся от сомнений и, продолжая жест, кого-то позвал — чтобы послать за людьми.

От ворот, привычно-многозначительно хмыкая, уже крался Клоп. Прибыл верхом. Вервру захотелось улыбнуться: ночной хозяин города предпочитал кареты, закрытые. Но — в спешке изменил своим правилам.

— Кгм… надо же, — наблюдая процедуру выливания тьмы и жара на голову Дорна, проскрипел Клоп. — А я-то кгм… не поверил в байки Белоручки.

— Кому же ты слал сообщения в Корф? — неискренне удивился вервр. — Не мне, раз обошлось без пива. К тебе два дела. Первое: надзор за площадью. Смотреть твои умеют, но взглянув, оттуда уже не уйти. Отправляй людей по двое, пусть один смотрит и говорит, пока язык его слушается, а второй слушает и передает весть. Второе: вызови толковых воров, скоро будет нужно умыкнуть с площади людей. Там определённо есть люди, по крайней мере четверо, все с сильной кровью — алой, белой, золотой и синей. Они под влиянием и сами не смогут сбежать, даже очнувшись.

Клоп сделал несколько сложных жестов, и тот, кто хоронился в тенях вне двора Лофра, понял и передал приказ. Клоп растянул губы в подобии улыбки.

— Я не работаю бесплатно, даже когда рушится мир, — вкрадчиво предупредил он. — Хочу войти в ваш дворец и забрать то, что мне глянется. Вы лично проводите и одарите. Вы и те, кого я внесу в лист, даже если кгм… князя.

— Вноси и выноси, толпой пойдем шляться, — Ан фыркнул. — Это не всё? Ладно, что не сказал, тоже сбудется. Лишь бы мир не рухнул.

— Уговорились, — Клоп потер ладошки и осклабился, подмигнул Лофру. — Вот испрошу жеребеночка, тут кое-кто и сдохнет, а? Не взял моего старшего в ученики, не взял… Я помню.

Во двор скользнул человек в темном бесформенном плаще, сник перед с Клопом и принялся едва слышно шептать: на площади дети, они стоят и сидят вокруг памятника — того самого, вроде бы установленного основателем Эйнэ. Для детей выставлено угощение, это свежие фрукты. Такие зимой могут быть лишь в саду беса Альвира. Сам бес тоже на площади, поодаль, наблюдатель едва смог рассмотреть его. А еще близ площади, на Синей улице, карета с гербом князя. Туман на той улице странный, от него нет запаха, но есть страх и удушье. Это пока всё: наблюдатель окаменел, как и предупреждал старый бес.

— Где тот пацан, как же его… Голос? — задумался Ан. — Где второй, Шельма? Помню их, ходили вместе.