Цурюк

— Нет у нас парашюта, не пошили. Катерина?

— Тогда, может быть, легче поднять руки и сдаться? Ну, если задача — туда попасть.

Лиса презрительно скривилась, но дед выглядел довольным.

— В яблочко! Учись, двоешница. На войне морали нет — есть только цели и средства. Кстати, слова товарища Сталина, которого нам и предстоит выручать.

Лилька обиженно фыркнула:

— Опять отец народов! Сбегаю-ка, проверю периметр — а то уши вянут вас слушать. Всю семью тебе заморил вождь — и его же теперь спасай!

Лиса недовольно скрылась в зарослях. Катя вопросительно взглянула на скомороха — её поразила моментальная перемена в его внешности. Шутовства как не бывало — осталось лишь серое лицо усталого и печального старика.

— Хочешь спросить — почему?

— Я пойду. Надо — значит пойду. Просто… не понимаю — почему я? И как это всё так складывается?

— Ну… Такие уж правила игры — как в пазлах, всё связано. Если в той жизни тебя кто изобидел, или убил — значит, в этой он опять где-то рядом трётся. Ждёт, пока ты обратку кинешь. А в следующей — снова он тебе, и так пока оба не осознаете. Типа теннис, только очень большой. Лилька не понимает, у неё мышление мести…

— Конечно! Чуть что — «товарищ не понимает»! — высунулась из кустов задорная мордашка лисы. — Может, мне просто в кайф охотиться. А то избавишься от всех привязок — а потом тебя же и растворят хер-те в чём. В каком-нибудь говноЯхве — сто лет мечтала! Дон Хуана вон вообще Орёл склевал за все заслуги…

— Смени подгузник.

— Чего? — не поняла Лили Марлен.

— Чучело-мочало. Важности полные штаны, иди подмойся, балаболка — отрезал дед. — До пятницы они его никуда не увезут — Дерендяй не даст. Погода будет нелётная, с градом. Итак — на всё про всё у нас сутки. Время пошло…

* * *

— Странная пассионарность для психа, вы не находите, доктор? — за зеркальным бронестеклом больничной курилки озабоченно переговаривались невидимые двое в штатском.

— Dementia praecox на аминазиновом фоне не исключает вспышек маниакальности, князь. А контингент у нас внушаемый. Что ж теперь — всех записать в Наполеоны? — пожал плечами главврач Абрикосов.

— Зачем же всех? Сталин — он Сталин и есть… Напрасно не верите — есть оперативная разработка, всё подтверждается. Проник через Рябиновский портал. Заметили, кстати, как он бурно реагирует на врачей?

— Здесь все так реагируют…

— Нет, вы только гляньте, Павел Петрович, каков мерзавец! Одно слово — Коба! Шалишь — этого вождя красножопых я в Петербурге лично буду пытать! — породистое лицо князя Галицына исказилось ненавистью. — Жду не дождусь отлёта — гроза вот что-то, как на грех, разыгралась…

* * *

— Вредительство! Это ж надо — объявить меня сумасшедшим и закрыть здесь с вами! — молодой Коба барсом сновал по предбаннику больничного клозета, тщетно пытаясь затянуться из пустой трубки — там только безнадёжно хлюпало.