— Чемоданчик с деньгами из Свердловской области.
— У вас неверные данные, — поспешно произнес Политик. Убеждать его в обратном долго не пришлось. Он быстро выдал расклад и об источнике этих денег, и о порядке переброски. И то, что скоро компаньоны с Урала привозят в чемоданчике долги за два месяца — двести двадцать тысяч зеленых, — но это не только для Политика и Художника, а для многих людей. И гонцы передают их лично Маничеву. Только ему, и никому больше.
— Что дальше вы со мной будете делать? — устало, как человек, которому уже все равно, поинтересовался Политик, глядя в пол.
— Читал «Лукоморье»? — спросил Влад.
— Что?
— Кот ученый на цепи — помнишь?
— Я не понимаю.
— Посидишь на цепи денек-другой. А сейчас позвонишь шоферу и скажешь, чтобы завтра он не приезжал за тобой. Что у тебя обстоятельства. Три дня тебя в Москве не будет.
— Я не могу. У меня деловые встречи! — взвился на дыбы Политик.
— У тебя одна встреча на носу. И тебе лучше попытаться ее избежать.
— Какая?
— С костлявой. Ты жизнь свою отрабатываешь. Так что звони, псина, — Влад протянул ему телефон.
Политик взял трубку, но никак не мог попасть пальцем по клавише. Помогать ему никто не спешил. Только Гурьянов посоветовал:
— Не вздумай только хитрить. Какие-нибудь кодовые фразы, выражения. Боком выйдет.
— Да что вы, что вы! Я честно, — наконец он дозвонился и произнес:
— Володя, завтра у тебя выходной. Нет, у меня кое-какие обстоятельства… Что?.. Нет! Никаких проблем. Все! — Он протянул Владу трубку, преданно глядя — мол, я все сделал, как просили.
Влад сжал кулак. Политик вжал голову в плечи. Но бывший оперативник овладел собой и опустил руку.
Армен сидел, положив руки на руль, слушал приемник. По «Русскому радио» надрывалась сдавленно и неэстетично новая всенародно любимая певица.
— Закурить не найдется? — оторвавшись от беседки и подойдя к «девятке», спросил один из бойцов — двухметрового роста жгучий брюнет с узкими, благородными ладонями и удлиненным, породистым лицом.
— Найдется, — Армен потянулся к бардачку за сигаретами, а когда разогнулся, в лоб ему уперся ствол.