«Эх, мореход, — сказал себе Марков, — ты, видно, и сам не знаешь, что будешь делать, если твои прогнозы не оправдаются. Ты хочешь, чтобы судно пошло к острову. А если оно не пойдет, тогда что? Пока судно идет в нейтральных водах, идет по самой кромке. Но что будет дальше? Нет, господа «рыбаки», от меня вам не уйти, если посмеете нарушить наши территориальные воды…»
Неожиданно мысли Маркова перескочили на другое. Почему комбриг так упорно и настойчиво твердил ему о подводной лодке? Слова Громова все еще звенели в его ушах: «Если обнаружишь субмарину, сумей атаковать ее, не дай уйти…» Он, Марков, и сам понимает, что «рыбаки» от него никуда не денутся, в любое время быстроходный сторожевой корабль догонит сейнер. Озадачивало другое. Почему в тот раз судно маневрировало неподалеку от острова? Бесспорно, рыбы там много, но ведь для плавания это самый опасный район. И все же капитан рискует. Ради чего? Маркова удивило, что иностранное судно часто меняло ход.
Остров Баклан остался в стороне. Судно заметно прибавило скорость, но вскоре уменьшило ход и повернуло на зюйд, к другому острову. Что за чертовщина? Похоже, «рыбачки» собираются выставить сети в наших водах. И вдруг тревожная мысль обожгла Маркова: судно уже выбросило нарушителя…
— Как на радиолокаторе? — запросил пост радиометристов командир.
— Судно идет курсом на зюйд! — ответил вахтенный матрос.
«Ясно, что судно топает к острову, — подумал Марков. — Но почему оно туда топает? Неужели капитан решится выбросить сети? Если он идет на явное нарушение наших территориальных вод, значит, пограничный корабль еще ими не обнаружен. Что ж, постараюсь пока быть в стороне, чтобы понаблюдать за «рыбачками». А может, дать сигнал, чтобы судно отвернуло на норд, в сторону фарватера? Нет, пожалуй, делать этого пока не стоит…»
Он включил микрофон, связался с берегом. Не без раздражения доложил о «чудачествах» судна. Может, его не стоит преследовать? Берег приказал: за судном продолжать вести пристальное наблюдение, а если оно войдет в наши воды — остановить и произвести осмотр.
«Ползет как черепаха, и я должен топать за ним», — подумал Марков и, услышав за спиной чьи-то шаги, обернулся.
— Это я, Игорь Андреевич, — назвался замполит. — Что там на берегу? Комбриг небось кусается?
Командиру эта шутка пришлась не по душе, но он молча глядел в сторону судна, где над водой стоял серо-белый туман. Вместо ответа спросил:
— Как там акустики?
— Прослушивают глубины в два уха. Матрос Егоров старается.
«Что-то командир не в духе, видно, боится, как бы не упустить «рыбаков», — подумал Румянцев.
— Этот рыжий капитан хитрит как лиса, — обронил замполит.
— На этот раз он сухим из воды не выйдет!
Румянцев взял у вахтенного офицера бинокль и поднес к глазам. Вдали в сизо-молочном тумане курился остров Северный. Южной частью он упирался в берег материка. Там, на берегу, находится застава Павла Маркова, родного брата командира «Алмаза». Замполит не раз бывал в гостях у пограничников.
— Может, ближе подойдем к судну? — подал голос замполит.
Марков возразил: если пойти наперехват, то можно вспугнуть капитана. А у него, судя по всему, есть какое-то задание, пусть думает, что судно нас не тревожит.
— Логично, — согласился замполит.
— То-то, голубчик! Моряком надо родиться, — назидательно подчеркнул Марков. — Иные полагают, что, если надел морскую форму, кортик, стало быть, стал морским пограничником. Никак нет! Вот вы, Румянцев, любите ссылаться на авторитеты. А знаете, что думал на этот счет Эйнштейн? Когда молодой Эйнштейн ходил в драном пальто, ему говорили: «Что это вы в таком пальто ходите?» Он отвечал: «Ну, кто меня знает?» Когда он стал великим, то продолжал ходить в таком же пальто и говорил: «Не все ли равно, меня все знают…» Когда я надел морскую форму, то сказал себе: «Игорь, ты еще не моряк, вот когда вдоволь напьешься моря, тогда дело другое».
ebooksa