Один из парней отдвинулся в сторону, и Шатов увидел широко открытые глаза. И ему показалось, что глаза эти его узнали.
И словно прорвало плотину.
– Стойте! – Шатов кулаком ударил в стекло. – Стойте! Она жива.
– Успокойтесь, Евгений Сергеевич, – кто-то попытался оттащить Шатова от окна, но тот отшвырнул человека в сторону и ударил в стекло изо всей силы.
– Прекратите!
Стекло даже не вздрогнуло.
– Она жива! – Шатов ударился в стекло всем телом.
Снизу на Шатова взглянули два спокойных парня, один что-то сказал второму и снова наклонился над телом.
– Стой, стой, стой! – стекло было прочным.
Кто-то снова попытался оттащить Шатова. Дмитрий Петрович? Шатов наотмашь ударил его куда-то в лицо.
Разбить стекло.
Скальпель надрезал мышцы, открывая ребра.
Разбить стекло.
Шатов схватил стоящий неподалеку стул. Металлический, тяжелый стул. Вращающийся, на массивной опоре.
Удар.
Стекло лопнуло и осыпалось вниз крупными сверкающими ломтями.
Стул отлетел в сторону.
– Остановитесь, сволочи! – крикнул Шатов. – Стойте!
Осколки не задели ни жертву, ни убийц.
Скальпель снова двинулся вдоль тела, располосовывая плоть.