Медвежатник

— Возможно, господа, — уверенно произнес Арсеньев, сверкнув стеклами пенсне. — У кого-нибудь из вас есть часы с кукушкой? Забавная такая птичка, которая выкрикивает каждый прошедший час.

На лицах банкиров промелькнули веселые улыбки.

— Да полноте вам, Павел Сергеевич, мы с вами говорим об очень серьезных вещах.

— Вы напрасно смеетесь, господа, — также без улыбки продолжал Арсеньев. — Часы с кукушкой — это тот же самый сейф. Дверца открывается только в том случае, когда наступает нужный час. Прокуковала шесть раз — пора вставать, двенадцать раз — пора обедать. И заметьте, господа, никаких запоров, замков, а только хитроумный механизм, который и раскрывает дверцу.

— Так что же вы предлагаете, любезный Павел Сергеевич? Не слишком ли это смело — отказаться от предложений английских и немецких специалистов и обратиться за помощью к… часовому мастеру? — с сарказмом поинтересовался Некрасов.

Губы Арсеньева расползлись в великодушной улыбке. Он повертел в руках карандаш и объявил, осторожно положив его на стол перед собой:

— Вы угадали! Только все-таки мастер не какой-нибудь, а один из самых лучших в Москве. Да что там говорить, в России!

В этот раз банкиры собрались совещаться в кабинете Арсеньева: удобная комната с кожаными диванами вдоль стен: напротив двери — неширокий стол, но вполне достаточный для того, чтобы за ним, не толкая друг друга локтями, разместилось четыре человека.

— Вы хотите сказать, что какой-то там часовщик для нас будет получше, чем специалист по сейфам? — Кривая улыбка некрасиво застыла на лице Лесснера.

— Именно так, но прошу вас сначала выслушать меня, господа. Как я уже сказал, это не простой часовщик, — Арсеньев сцепил пальцы в «замок» и уперся локтями в стол. — Его имя Матвей Терентьевич Точилин! — объявил он почти торжественно.

Банкиры продолжали сидеть с отсутствующим видом, явно не разделяя ликования Арсеньева.

— Уточняю, — несколько сдержаннее продолжал Павел Сергеевич, — он обслуживает часы во дворцах императора. Его главное развлечение — изготовление хитроумных часовых механизмов. Некоторые его работы просто уникальны.

— Как вы с ним познакомились? — задал вопрос Лесснер.

— Через свою племянницу, фрейлину государыни, он изготовил ей часы. Хочу вам сказать, что его часы — это сейфы в миниатюре. Они выполнены весьма умно и имеют массу секретов. Так вот, господа, — Арсеньев положил руки на стол. — Я предлагаю заказать ему сейф, который бы нас устроил во всех отношениях. Разумеется, все расходы я пока беру на себя. Есть одна закавыка: он может просто не согласиться, а поэтому важно убедить его помочь нам… за хорошие деньги. Если опытная модель будет успешной, мы заменим ею наши устаревшие конструкции.

— Знаете, господа, кажется, нужно попробовать. У нас просто нет другого выхода, — боднул крупной головой Некрасов.

— Я присоединяюсь, — согласился Лесснер.

— Вот и отлично. — Арсеньев поднялся, давая понять, что не стоит дальше тратить время на бессмысленные разговоры. — О результатах беседы с Точилиным я вас извещу завтра.

Глава 26

Матвея Терентьевича Точилина каждую субботу и воскресенье можно было застать в трактире в Каретном ряду, где завсегдатаи устраивали петушиные бои. Со всей Москвы в трактир сходились понимающие люди, в основном купцы, — нарядно одетые, с дамами под руку, и если бы не знать, что они пришли поглазеть на побоище пернатых, то можно было бы запросто предположить, что уважаемые люди направились в Большой императорский театр. Не отставал от прочего люда и Матвей Терентьевич. К субботе он готовился уже дня за два: наказывал служанкам отутюжить выходной костюм и привести в порядок любимую красную рубаху.

Человеком он считал себя не бедным, а потому старался заполучить лучшие места, откуда не нужно было задирать голову, чтобы наблюдать за петушиными боями, а лучше смотреть на расстоянии вытянутой руки. Ставки делались нешуточные, и за один петушиный поединок купцы выкладывали по сто тысяч рублей.