И все-таки в этом деле следовало проявлять крайнюю осмотрительность. Нечего было и думать о том, чтобы печатать деньги на территории Российской империи. Когда дело касалось фальшивых банкнот, сыскной аппарат проявлял чудеса изобретательности в поисках злоумышленников, так что лучше всего деньги печатать где-нибудь за границей.
После некоторых размышлений Савицкий решил, что наиболее благоприятной страной, ввиду значительных демократических свобод, является Франция. Ее правительство будет сквозь пальцы смотреть на изготовление денежных знаков других стран.
В сравнительно короткий срок Савицкий освоил технологию изготовления фальшивых денег, и скоро он свободно расплачивался ими на территории Российской империи и даже отдавал фальшивыми купюрами карточные долги.
Раз в полгода он возвращался в Париж и, заперевшись в подвале дома, некогда служившем винным погребом, печатал очередную партию денег. Затем заказывал дорожный сундук с двойным дном, куда аккуратно складывал ассигнации, и направлялся в Россию. Конфиденциальность, как и желание клиента, во Франции уважались, а потому ему ни разу не задали вопрос о столь необычном заказе. Главное, чтобы он был вовремя оплачен!
Первые негативные перемены произошли четыре года назад, когда он направлялся в очередной раз в Россию. На французской границе таможенник почему-то очень придирчиво осматривал его дорожный сундук. Даже несколько раз постучал пальцами по боковым стенкам, но, пробормотав нечто невразумительное, дал разрешение на отъезд.
Второй раз его заставили серьезно поволноваться уже в Москве, когда он, покупая себе жакет, расплатился фальшивой купюрой. Приказчик, въедливый малый лет двадцати пяти, довольно долго рассматривал сторублевку на свет, а потом вынес окончательный вердикт:
– Сойдет!
В третий раз, уже специально искушая судьбу, Серж попытался расплатиться сторублевкой в банке. Служащий довольно долго вертел ее в руках, смотрел на свет и даже для чего-то помуслякал уголки бумаги, вслед за чем признал ее подлинной. Подгоняемый дьяволом, устроившимся у него под языком, Константин Савицкий широко улыбнулся и сделал признание:
– А ведь эта купюра фальшивая.
– Вот оно как? – удивленно посмотрел на фальшивомонетчика банковский служащий. – Приносите таких денег как можно больше. Я их у вас все приму, – и, расценив жизнелюбие Савицкого по-своему, сказал: – Только вот вы зря смеетесь, молодой человек, в России появились фальшивые сторублевки весьма высокого качества. И начальство потребовало от нас, чтобы мы повнимательнее относились не только к сторублевкам, но и к лицам, которые их сдают.
Уголки губ Савицкого дрогнули, улыбка деформировалась в неприятный оскал.
– Пока в России такие проницательные служащие, ее финансовой безопасности ничто не угрожает.
Но с той минуты Константин Петрович стал пристальнее относиться к событиям, происходящим вокруг. Более не искушая судьбу, он выехал в Екатеринбург, где на фальшивые рубли прикупил у старателей золотого песка, после чего, не мешкая, отъехал в Париж.
Приехав в свой небольшой домик, который он снимал последние три года, Константин испытал большое разочарование. Едва он перешагнул порог, как к нему в комнату заявился хозяин, розовощекий корсиканец. Сочувственно закивав головой, он вдруг предположил, что его постоялец имеет какие-то конфликты с законом. Удивившись подобному предположению, Савицкий спросил, почему он так считает, и хозяин, будучи отзывчивым малым, рассказал без утайки о том, что в прошлом месяце три дня подряд около его дома вертелись агенты царской сыскной полиции. Дважды они подходили к нему, как хозяину дома, и расспрашивали о постояльце.
Расплатившись щедро с хозяином, Савицкий не стал более искушать судьбу – в ту же ночь, разобрав станок на части и аккуратно упаковав его в несколько объемных сундуков, он под именем Сергея Леонидовича Никифорова съехал в Россию.
Савицкий даже придумал себе легенду: представлялся отставным поручиком, уволенным из армии за карточный долг. Зная его страсть к карточным играм, которую он никоим образом не скрывал, в подобную легенду верилось легко.
Именно тогда он и задумал печатать не деньги, а процентные бумаги, имеющие куда меньше степеней защиты, чем денежные купюры.
Повернувшись, Савицкий увидел прямо перед собой грузного мужчину лет пятидесяти пяти, вида вполне добродушного, в старомодном галстуке и плащевой накидке. В шаге от него стояли еще три человека с непроницаемыми лицами. Природа таких людей была ему знакома. У них имеется скверная привычка носить в каждом кармане по пистолету.
– Извините, вы меня с кем-то спутали, – отвечал Савицкий.
Коротко поклонившись, он попытался было пройти, но молодой человек, стоявший рядом с грузным господином, проявляя завидную расторопность, крепко уцепился за его рукав.
ebooksa