Одержимость

— International Chess School его имени. Интернет-школа международная, детская, которую он где-то год назад организовал на такие же призовые от турнира в Эмиратах. Он там размахнулся, какие-то стипендии начал раздавать, но все очень быстро закончилось и заглохло, видимо, те призовые кончились, а новых не получал. Кстати, — Заставнюк задумчиво поскреб затылок, — а когда Мельник выпрыгнул, грузовик тоже был?

— Какой грузовик? — возмутилась Брусникина. — Они же не из соседних номеров прыгали.

— И что? Оба вывалились во внутренний двор. Гостиница, насколько я помню, стоит буквой П, промежуток между ножками П достаточно узкий. если под окнами Мельника тоже есть служебный вход, значит, мог быть и грузовик.

Брусникина только развела руками:

— Ну, не знаю. Это вообще было бы что-то параноидальное. Впору было бы обвинить грузовик или его водителя.

— А что, сразу решились бы все наши проблемы, — усмехнулся старик в усы. — Грузовик — под суд, и дело с концом. Что скажете, Юрий Петрович?

— Ничего не скажу. — Гордеев пожал плечами. — В этом деле и без грузовика параноидального хватает. Они же не влюбленные? Не члены какой-нибудь секты? Мистика какая-то!..

— А вы в мистику не верите? — заинтересовалась Брусникина.

— Не верю. Но готов уже предположить, что оба гроссмейстера были подвергнуты какому-то гипнозу. И если так, то никакие это не самоубийства.

— А вам не приходило в голову, что и гипноза никакого не было? Что, если их обоих убили?

2

За противостоянием Бойкова в Манчестере, а после Болотникова и Мельника в Москве наблюдал известный противник таких соревнований выдающийся индийский шахматист Сатьянджит Бэй.

— Как бы ни проходила борьба в подобных поединках, результат остается неизменным. Видимо, это устраивает обе стороны — человек не теряет престиж, а компьютерные фирмы — объем продаж выпускаемой ими продукции. Конкретный матч откровенно разочаровал. Все — и любители, и профессионалы — ожидали куда более интересной борьбы. С другой стороны, слишком большое было напряжение, но на то и мировой резонанс, и совсем неплохие призовые деньги, верно? Может, будем считать подобные матчи не спортивным мероприятием, от результата которого зависит «судьба человечества», а, допустим, научным экспериментом? Который просто должен подтвердить: ни одна из сторон на сегодняшний день не имеет преимущества? Ха! Или тогда вообще не стоит играть последнюю партию при равном счете? В любом случае любители шахмат, с нетерпением ожидавшие настоящего спектакля, оказались обмануты в своих ожиданиях. Если это шоу, как объявляли организаторы перед началом, то большего провала трудно и представить. Можно быть уверенными, что в будущем внимания публики к новому разрекламированному матчу сильнейшего белкового шахматиста против искусственного интеллекта уже не будет. Нельзя раз за разом с предвкушением раскусывать «пустой орех». И в Манчестере — полный пшик. И русские надули нас со своим «Владимиром»…

— Господин Бэй, вы неоднократно выражали сожаление по поводу того, что «политика выше шахмат». Пожалуйста, расскажите поподробнее, что вы думаете о ситуации, сложившейся в шахматном мире.

— Насколько я помню, политика стала неотъемлемой частью шахмат с начала 90-х годов. Ныне ситуация напоминает типичный бардак, так больше продолжаться не может. Начать нужно с того, что любой гроссмейстер должен иметь возможность принять участие в розыгрыше звания чемпиона мира. Сейчас это прерогатива четырех — шести шахматистов, все остальные выведены за рамки цикла. За последнее время мы слышали очень много предложений, но видели мало конкретных дел. Теперь вообще соревнования с компьютером привлекают больше внимания, чем игра живых людей. Я привык к исчерпывающему анализу различных материалов и не могу сейчас с равнодушием смотреть на безумие, которое творится в шахматном мире. Речь идет о пресловутом компьютерном методе обучения шахматной игре. Уже много веков люди изучают истины шахмат. Но если раньше какой-нибудь мальчик, найдя на чердаке сборник шахматных партий с многолетним слоем пыли, мог впоследствии стать приличным мастером, так и не взяв в руки другой шахматной литературы до своего карьерного взлета (и это случалось, позвольте сказать, нередко), то в данный момент даже библиотека в тысячу книг при наличии десятка новейших компьютерных программ нечасто может служить признаком мастерства. В связи с этим в ожидании глобального переворота как результата действия прогресса возникает простой и в то же время сложный вопрос: а что, собственно, произошло?! Раньше, не имея таких обширных знаний в области теории, простые любители, посвящавшие игре какое-то время, желая во всем дойти до самой сути, исчерпывающим анализом даже немногих позиций становились в известной степени классными игроками и в дальнейшем расширяли свое тактическое и стратегическое понимание шахмат на практике, то есть играя с живыми людьми, такими же, как они, стремящимися докопаться до сути! А сейчас знание теории исчисляется немыслимым количеством находок и анализов. Но шахматисты не желают заново проникать в глубины и попросту заучивают уже полученные результаты: дебютные варианты, партии мастеров, типовые окончания и так далее. И здесь компьютер — самый короткий путь. Вы что, думаете достаточно пустым зазубриванием шаблонов свести величайшие шедевры к алгебраическим и геометрическим вычислениям, заключенным в 64 клетки шахматной доски?!

— Но ведь в последние годы шахматы получили мощный толчок для дальнейшей эволюции благодаря развитию Интернета, то есть и компьютеров…

— Благодаря популярности нашей игры в Индии и Китае — вот благодаря чему!

— Поговорим о предстоящих соревнованиях в Германии, в Дортмунде, и матче в Майнце. Каковы ваши планы?

— Надеюсь сыграть этим летом как можно лучше!

— Чувствуете ли вы себя после победы на супертурнире в Вейк-ан-Зее почти как чемпион мира?

— Нет, хотя я и встречался с многими чемпионами лично и не только за доской. Я действительно хочу выиграть мировое первенство. Когда я выиграю настоящее первенство мира, я скажу, что я победил того или другого игрока. Но если это не официальное состязание, тогда не о чем говорить, и даже такая мысль не приходила мне в голову.