Пятый сон Веры Павловны,

Бидюрова не улыбнулась.

– Почему русские женщины всегда такие недоброжелательные? – без особого интереса спросил Мориц. – Идешь, улыбаешься, вот я весь твой! – а они только губы крепче сжимают: «Не дам!» Почему бы не улыбнуться?

– Потому что козлы кругом.

– И я?

Бидюрова вдруг задумалась:

– А ты немец или еврей?

– А что лучше?

– Немец.

– Тогда еврей.

Мориц прижался голой спиной к теплой бревенчатой стене и некоторое время молча разглядывал Бидюрову. Ты пришла как морская свинья… Странно, но все женщины, которых он знал, всегда носили некрасивые фамилии. Даже те две иностранки, с которыми ему удалось переспать (с одной в Москве, а с другой в Иркутске). Чешку звали Ева Вонявка, хотя фигура и голос у нее были замечательные, а дивную рыжую шотландку с потрясающими волосами до самой жопы – Дина Микроп.

Сочетание имен и фамилий Морица бесило.

Сирень цветет в вашу память… Почему не Шарон Стоун, не Джоан Смит? Почему не фамилия, как, скажем, у композитора Чайковского? Почему не Лилиан Чапек, не Гета Либлинг, не Маша Гуттенау? Земляничная фабула в шоколаде… Почему его подружками всегда становились Соньки Подшивалины, Люськи Чухаевы, Надьки Серозадовы, Алки Бухановы? Даже Бухло у него была – рыжая-рыжая Светка Бухло. Светлана Пантелеймоновна. А еще год он тащился от Мирры Йайцман, погоревшей на покупке дури, и было дело, чуть не женился на глазастой Ирэн Пузаевой-Клоппер.

Болонки в климаксе.

Не уродки, но никогда не принцессы.

Когда однажды Морицу сказали, что им интересуется некая московская поэтесса с замечательным по звучанию, даже просто редкостным по нашим временам именем Ирина Яблокова, он сразу понял, что по жизни она какая-нибудь Люська Кузяк-Липучкина, и встретил ее прямым вопросом: «Где вы купили такие кривые колготки?»

Бредет Иванушка по лесу. Игрушечный гуру… Стоит избушка на курьих ножках. С коробом счастья… Говорит Иванушка: «Повернись, избушка, ко мне задом, а к лесу передом!» А избушка в ответ: «Может, тебе, придурок, еще „Голубую луну“ напеть?»

– Что такое порок, Мориц?

Бидюрова медленно повернулась на бок.

Ее смуглая, прекрасно загоревшая кожа маслянисто поблескивала от пота.

– Всего лишь отступление от библейских заповедей.