Джамалудин повернулся и вышел.
Кирилл некоторое время сидел в темноте, а потом дверь скрипнула, и в ней показался узкий силуэт Алихана.
– Кирилл Владимирович, – сказал мальчик, – врачи велели вам лежать. Нам надо ехать.
Кирилл встал, подошел к окну и посмотрел вниз.
Двор был забит чиновниками и вооруженными людьми. Далеко за двором горели костры, и по селу ворочалась плотная сороконожка толпы. Сегодня все улицы Бештоя были переполнены людьми и машинами, и по всей республике машины ехали только в одном направлении – в Бештой.
Официальная версия гласила, что Заура Кемирова убили сепаратисты, и официальная версия вполне могла быть правдой. Булавди Хаджиев был кровником Кемировых, и Кирилл сам видел кассету, на которой Булавди приговаривал Кемировых к смерти.
И все-таки у Кирилла была пара вопросов к официальной версии.
Первый вопрос заключался в том, что теракт произошел в Москве. Конечно, охрана Заура в Москве была слабей, чем в республике. Но все-таки Булавди Хаджиеву было несравненно легче взорвать Заура в Торби-кале, а спецслужбам, наоборот, было несравненно легче взорвать Заура в Москве.
Второй вопрос заключался в том, что ровно накануне гибели Заур Кемиров отказал Семену Семеновичу в доле в проекте, и второй человек в Кремле сказал: «ты об этом пожалеешь». Слишком впритык стояли они: отказ Заура и его смерть.
Третий вопрос заключался в том, что жертвой оказался именно Заур. Кемировы оба были приговорены; оба были кровники Булавди. Но, насколько Кирилл знал, на Заура не было ни одного покушения. На Джамала – были. На Хагена охотились регулярно, как на бешеного волка, были покушения на Ташова, Гаджимурада. Но все-таки тот, чьей целью была месть, с куда большей вероятностью постарался бы убить Джамала. А вот тот, чей целью был шельф, несомненно, убивал бы президента республики.
Именно поэтому был так важен тот человек, которого видел Кирилл. Если покушение было делом рук Булавди, то киллер был почти наверняка смертник. Так, как сейчас сообщала официальная версия: подъехал шахид в дорогом «мерсе», заплел уши охраннику, – и снес кортеж вместе с собой, «мерсом» и будочкой. Если покушение было делом рук спецслужб, то смертника не было: был придурок. Придурок, которого лощеный человек в начищенных ботинках и черной кожаной куртке оставил болтать с охраной, – и пошел вперед, якобы в зал, а на самом деле, подальше от места будущего взрыва, сжимая за пазухой дистанционный пульт.
То есть не то чтобы Булавди не мог использовать придурка. Но смертник – это было сто процентов Булавди. А лощеный кавказец в начищенных темно-коричневых ботинках – это были варианты.
«Пять процентов от „Голубого костра“.
Пять процентов компании с потенциальной капитализацией в пятьдесят миллиардов долларов. Если Заура убили за это, то сколько стоит теперь жизнь Кирилла Водрова?
Если Заура убили за это, то как его брат собирается сохранить власть? В республике, в которой по лесам бегают сепаратисты, где половина подростков мечтает стать киллерами, а половина взрослых – президентами, где Кремль назначит президентом того, кто сожрет проект, потому что Кремлю были нужны Кемировы, которые содержали республику на собственные деньги, но ему совершенно не нужна республика, которая содержит сама себя…
Внизу, под окном, горели фары и факелы, и Кирилл вдруг увидел Джамалудина. Он шел, по-прежнему в черном высоком свитере, по расчищенному от снега двору, между вооруженных людей и молчащих чиновников, и вдруг Кирилл увидел, как из шеренги высоких бойцов к нему ступил Хаген. Хаген что-то закричал, по-аварски, Кирилл тщетно напряг лоб, пытаясь разобрать гортанные, резкие слова.
Хаген закричал снова. Крик его подхватили бойцы. Джамал остановился. Возле него внезапно оказался высокий, в барашковой шапке старик. Кирилл вдруг понял, что это, наверное, тот самый устаз, по крайней мере, перед кем еще Джамал мог опуститься на колени?
Барашковый старик заговорил. Откуда-то явился Коран. Теперь говорил Джамал. В морозном воздухе сверкали фары бронированных «мерседесов», и из рожков, вделанных в кирпичную стену, рвалось пламя факелов.
Джамал встал с колен и закричал – хрипло, яростно, и вместе с ним закричал Хаген и его бойцы, а потом ряды ОМОНа. Хаген подошел к Корану и положил на него руку: Кирилл понял, что он клянется в верности Джамалудину Кемирову.
За Хагеном подошел мэр Бештоя Гаджимурад Чарахов. За Чараховым – племянник Джамала, Амирхан. Люди подходили и подходили. За бойцами потянулись чиновники, за чиновниками – гости. Кирилл молча наблюдал, как Дауд Казиханов, сопровождаемый четырьмя своими сыновьями, клянется на Коране в верности Джамалу.
ebooksa