– Николай Иванович, – заговорил с академиком Морской Волк, пока субмарина «Макаров» крадучись подбиралась к намеченной жертве.
– Да? – отозвался Расторгуев, тщательно проверяя прочность фала.
– А вы уверены, что такой иголочкой проткнете шкуру кита? – засомневался командир.
– Да нет, что вы, – ученый довольно нервно улыбнулся, и у Макарова возникли подозрения, уж не впервой ли вышел на китобойство академик? Или это нервный охотничий азарт? – Я же говорю, что такая «шприцевая» охота не имеет аналогов во всем мире. А киты вообще способны нырять на глубину до трехсот метров. Мне ли вам, подводнику, рассказывать, какое там давление? Ну и кожное покрытие, естественно, у этих млекопитающих соответствующей прочности, поэтому сыворотка укрепляется в самом обычном гарпуне. – Он полез в ствол пушки, и внутри ее что-то металлически щелкнуло. – Вот так. – Академик, наконец, закончил приготовления и встал возле своего орудия лова, пристально наблюдая за перемещениями кита. – Как только гарпун войдет в тело, введется сыворотка.
– И тогда позвольте еще один вопрос, Николай Иванович, – командир встал рядом, с любопытством глядя на приготовления академика, – зачем нужен фал? – Макаров беспокоился. Все ж таки его субмарина – не китобойное судно и не пригодно для борьбы с китами. А ну как разъяренная рыбина кинется на лодку? Или начнет тягать судно туда-сюда? Чего доброго, еще антенны снесет. – Вы же заверяли, – не унимался командир, – что максимум через пять минут зверь издохнет. При крейсерской скорости кита двадцать километров в час, на сколько он успеет за это время отплыть? Подойдем спокойненько и высадим вас прямехонько на тушу.
– Нет, Илья Георгиевич, – возразил академик, – у нас не так много времени. И из-за льдов – в частности, да и вскрытие такого гиганта не сиюминутное дело. А вдруг кит нырнет на те же триста метров? – Он задорно глянул на командира, задавая вопрос, словно студенту на лекции.
– Ну и что, – не растерялся тот, – длина фала более полукилометра. Будем травить потихонечку, пока кит не окочурится и не всплывет.
– Верно, – поддакнул Расторгуев. – Только если он, как вы изволили выразиться, окочурится на трехсотметровой глубине, всплывать будет очень долго. Это вам не динамитом рыбу глушить, – он усмехнулся.
– Терпеть не могу таких рыбаков, – зло произнес командир.
– Я тоже, – поддакнул Расторгуев и добавил: – А с помощью лебедки мы в пять минут подтащим тушу прямо к борту лодки и предоставим ее в распоряжение моей ассистентки.
– А вы давно знаете Крутолобову? – Морской Волк попытался выйти на новый виток беседы и побольше разузнать о своем потенциальном противнике из сторонних источников, но академик его не слушал. Он весь напрягся, впился руками в рукоятки орудия, негромко, словно боялся спугнуть кита, пробормотал:
– Пора, – и так же тихо добавил: – Кит Китович, дай нам усович, а меня ты прости, просто так сошлись пути.
– Что это за побасенка такая? – таким же рыбацким полушепотом спросил командир. – Чьи стихи?
– Не знаю, – ответил академик, – один мой знакомый друг-гарпунер все время так перед выстрелом говорил.
После умиротворенной тишины воздуха и моря грохот оглушил командира. Ошарашенный, он еще не успел ничего сообразить, как лодку дернуло так, что внутри субмарины попадало все, что могло только попадать. Академику повезло – он держался за приваренную к верхней палубе гарпунную пушку, а вот Морской Волк пушинкой полетел бы за борт, если бы не оградительные леера. Он пребольно ударился спиной, схватился за спасительную сталь руками и через секунду возмущенный стоял перед Расторгуевым.
– Извините, – довольно громко выкрикнул тот, очевидно, грохот ударил и по его барабанным перепонкам. – То ли непуганый кит, то ли слишком опытный, но рванул он еще от звука, прежде чем гарпун до него долетел, – пояснил академик рассерженному командиру.
– Попали хоть? – Морской Волк потер ушибленную спину.
Вместо ответа Расторгуев лишь кивнул на фал, разматывающийся, как показалось командиру, с бешеной скоростью.
– Что-то не похоже, что ваша добыча дает всего десять узлов, – с сомнением покачал головой Макаров.
– Так испугана рыбка, – удовлетворенной от удачного выстрела улыбкой откликнулся академик, – да и молодой еще экземпляр, полный сил. Ничего, не пройдет и минуты, как он сбавит прыть, – заверил Расторгуев и для пущей убедительности глянул на часы.