Морские зомби

Но через минуту кит не сбавил обороты, а произошло то, чего так боялся Морской Волк. Фал бздынькнул и замер, размотав барабан до предела. Командир быстро прикинул, что, когда Расторгуев стрелял, до животного было метров тридцать. Значит, за минуту, даже гораздо меньше – секунд за тридцать! – кит проплыл без малого пятьсот метров! Около шестидесяти километров в час! Ничего себе, тихоход! Понятно теперь, каково нашим подводникам, когда такой сорокатонный таран врезается в их лодку!

Как только ход фала застопорился, субмарину снова сильно дернуло. Ни командир, ни академик, который все глядел на часы, отсчитывая минуты, не ожидали такого скорого рывка и, дружно обнявшись, шмякнулись о гарпунную пушку. Раздался хруст раздавленного бинокля.

– Черт! – ругнулся командир, когда снова прочно встал на ноги. – Бинокль кокнул, животина.

Меж тем субмарина снова дернулась и, получив от усилий кита небольшой крен на нос, – видимо, раненое животное ушло под воду, – стала сначала медленно, а потом все быстрее двигаться в сторону ледяного поля.

– Коля, Коля, – командир пригнул радиомикрофон поближе к губам, – давай-ка малый назад. Надеюсь, – он вопросительно глянул на академика – яд уже впрыснут? Я спрашиваю на тот случай, если гарпун вдруг выдернется. Коля? Николай! – снова позвал командир своего старшего помощника и нервно постучал пальцем по микрофону. – Ты меня слышишь?

Сколько ни прижимал Морской Волк наушник ближе к уху, никакого ответа не дождался. Наверное, когда летел к леерам, что-то от удара повредилось.

– Вот что, Николай Иванович, – обернулся Макаров к встревоженному академику, – уж не обессудьте за просьбу не по чину, но радио мое отказало, и я вас попрошу быстро спуститься в ходовую рубку и передать старшему помощнику мой приказ «малый назад». Иначе эта проклятая животина мигом затащит нас в ледяное поле. – Он с тревогой глянул на совсем уже близкий лед. – Стойте! Погодите-ка, – остановил он сорвавшегося с места академика.

Фал начал менять направление, медленно разворачиваясь по кругу. Морской Волк тревожно поглядывал то на приближающийся лед, то на лодку, все еще по инерции идущую прямо в окружение айсбергов, то на меняющий направление фал. Нельзя отдавать в такой ситуации команду на задний ход. Пока Расторгуев доберется до ходовой, кит может развернуть лодку, и тогда она задним ходом отправится прямехонько в ледяную ловушку.

Раненый кит, судя по всему, тоже не жаждал встречи со льдами и уходил южнее. Лодку вместе с фалом потихоньку развернуло почти на сто восемьдесят градусов, и теперь командир про себя молился, чтобы яд подействовал как можно медленнее и дал киту возможность отбуксировать субмарину подальше ото льдов, которые мелким крошевом уже стучались о борта «Макарова». Однако добыча не желала спасать охотников. Кит снова, уже очень слабо дернулся, фал начал провисать, медленно опускаясь на палубу.

– Сдох, – констатировал академик, глядя на часы, – как я и предполагал, три с половиной минуты. Можно выбирать фал. – Он был доволен собой, выполненной работой и радостно глянул на командира. Тот в ответ лишь угрюмо мотнул головой за корму.

– Мальчики! Какие же вы у меня молодцы, – прокатился над тихим морем звонкий голосок Крутолобовой, и она бодро выскочила на верхнюю палубу.

Следом на воздух выбрался старпом:

– Что случилось, Илья Георгиевич? – встревоженно спросил он, приблизившись к командиру, и потрогал внушительную шишку, красовавшуюся на лбу. Очевидно, во время первого толчка он во что-то врезался головой.

– Радио отказало, – уклончиво ответил командир, не вдаваясь в подробности своего давешнего полета, и тоже, как и академику, кивнул головой за корму, указывая на близкое и грозное ледяное поле.

– Уходить надо, – коротко и категорично бросил старпом. – Я отдам команду о приготовлении к срочному погружению.

Услышав эти слова, Крутолобова шагнула к леерам, вцепилась в них мертвой хваткой и решительно произнесла:

– Я останусь здесь. Погружайтесь, но без меня. – Судя по поведению, настроена она была решительно.

– Что вы, Ларисочка! – Академик горестно всплеснул руками. – Что вы такое говорите?

– Я останусь здесь, – упрямо повторила девушка.

– Нас расплющит, как консервную банку под прессом! – зло выкрикнул старпом.