Роман схватился за брюки обеими скованными руками, придерживая их на крестце. Ширинка была разорвана напрочь, ремень бесполезно болтался, но все-таки он был хоть как-то прикрыт. Впрочем, более беспомощное положение трудно было представить.
Верзила вытянул его из туалета и погнал обратно в прачечную.
Роман увидел, что навстречу ему идет Стоян с незнакомым человеком, очкариком лет пятидесяти.
Стоян смерил Романа безучастным взглядом, никак не отреагировав на повреждения в одежде, и кивком головы приказал французу заводить пленника в прачечную.
Верзила, торопливо пристегнув Романа к стулу, отошел к стене.
Роман начал понимать, что палач, скорее всего, не он. Уж больно неуклюж. Переломать ребра – еще ладно, но для более тонкой работы он вряд ли годится.
Похоже, что пыточными делами занимается вот этот очкарик. Интеллигент по виду, он таил в чертах лица ту патологическую жестокость, что сразу выдает садистов и маньяков. Не дожидаясь, когда Стоян начнет разговор, он положил на стол небольшую сумку и раскрыл ее на две половинки, как маникюрный набор.
– Что вы решили? – спросил Стоян.
Роман хотел ответить, но в горле у него запершило, и он закашлялся. Глаза его были прикованы к тем небольшим металлическим предметам, что находились в «маникюрном наборе» очкарика.
Стоян перехватил его взгляд и улыбнулся.
– Это Мигель, – сказал он. – Познакомьтесь.
Мигель, на миг блеснув очками, кивнул.
– З-зачем он здесь? – спросил Роман, бледнея. – Вы же сказали, мы обойдемся без этого.
– Обойдемся, – подтвердил Стоян. – Но только в том случае, если я услышу от вас правду.
Разговор шел на французском. Видимо, для того, чтобы и Мигель мог их понимать.
– Итак, я вас слушаю.
Роман вздохнул.
– Вы правы, я не все вам рассказал, – начал он, честно глядя на Стояна.
Тот кивнул.
– На самом деле не было никакого американца.