Напарник

– Люк! – приказал Стоян.

Великан зашел за спинку кресла и, как тисками, зажал своими лапами голову Романа.

– Хочу, чтобы вы знали, – прокаркал Мигель, дыша на Романа чем-то нечистым. – У вас два уха и два глаза. Помимо этого, у вас есть два яичка и член. Остальное перечислять не буду, но хочу, чтобы вы поняли: быстро это не кончится. Вы расскажете нам абсолютно все.

– Да я и так все рассказал! – завопил Роман.

Мигель сжал узкие губы и ввел свое жало глубже.

Роман дернулся, но Люк держал крепко.

– Сейчас, – сообщил Мигель, – я добрался всего лишь до барабанной перепонки. Продолжать?

– Не надо, – взмолился Роман. – Я прошу вас, не надо!

– Говорите, – потребовал Мигель.

– Я не знаю, что говорить! Я все сказал.

Мигель сделал небольшое движение – и Роман ощутил, как у него в черепе будто что-то взорвалось.

Он тоненько завизжал, боясь сделать лишнее движение.

Господи, как больно!

– Я всего лишь проткнул вам перепонку, – заметил Мигель. – Дальше будет гораздо хуже. Люк, отпусти его. Теперь он будет сидеть смирно.

И верно. Штырь сидел глубоко в ухе, и Роман боялся двинуться, ибо каждое его движение отзывалось мучительной болью. Этот Мигель был докой. Мало того, что он пытал свою жертву. Он превращал ее в своего добровольного помощника, начисто лишая желания сопротивляться, ибо воздействие «жала» было поистине ужасающим.

А ведь пытка только началась.

– Говорите, как вы узнали о Франсуа! – потребовал Стоян.

– Я же сказал: на меня вышли двое… – начал Роман.

Мигель чуть продвинул «жало» вперед.

Роман заплакал от боли. Казалось, этот гад доставал до самого мозга.