– И вот я увидел эту картину. Мне привезли ее прямо в офис. Я был потрясен. Это на самом деле Ван Гог.
– Не может быть.
– Я тоже так думал. – Жданов с трудом выбрался из дивана. Казалось, он стал засасывать его. Поднялся на ноги и подошел к подоконнику. Голландец присмотрелся к его взгляду. Глаза «черного эксперта» шарили по полу, словно искали запонку. И вдруг Жданов вскинул взгляд.
– Со мной что-то происходит, Голландец, – проговорил он свистящим шепотом.
– Совесть, может, заела?
– Я бы тогда так не беспокоился. А сегодня ночью я вдруг нашел себя стоящим на балконе. Вы знаете, где я живу?
– В Измайлове?
– Точно. На шестнадцатом этаже. Так вот, вы можете представить меня, совершенно обнаженного, на перилах балкона шестнадцатого этажа?
– Ну, Эльдар Эмильевич… Иногда женщины делают с нами невозможное…
– Какие женщины? Я гомосексуалист.
– Серьезно?..
– Только не надо делать удивленные глаза. Вам это известно.
– Ладно, известно.
– Откуда?!
– Неважно. Итак, какого черта голого Жданова занесло на балкон? Кстати, я только что представил… Это ужасная картина. Но у Гойи натурщиком вы могли бы зарабатывать сумасшедшие деньги. Вы что-нибудь пили перед сном?
– Кефир. Потом почитал Франса и заснул. Когда проснулся, стоял на перилах.
– Жданов, я не пойму, вы от меня-то что хотите? Если намеревались соблазнить меня своим нагим видом, то – мимо. Престарелые любовники меня не интересуют.
– Я хотел предупредить вас. – Жданов вернулся на диван. – Только и всего. Если кто-нибудь когда-нибудь пригласит вас оценить неизвестную картину Ван Гога, на которой Винсент написал ирисы в вазе… Нет, не те ирисы! Другие! Откажитесь.
Голландец улыбнулся.
– Вы затеяли какую-то махинацию и теперь пытаетесь меня отвадить от соперничества. Ол райт?