– Да, – подтвердил не ожидающий неприятностей Христич.
– А Альметьева?
– Что? – опешил полковник.
– Альметьева, спрашиваю, тоже убьем? Или он пусть живет пока?
Корнеев обернулся наконец к собеседнику.
– Что такое, Вадим?
– Я хотел у вас спросить еще кое-что, – произнес Корнеев, будто не слыша полковника. – Вот эти люди, – он положил ладонь на стопку папок, – все они почему должны умереть?
– Там все есть, в этих досье…
– Нет, я не про досье спрашиваю. Я хочу правду знать.
Полковник взял Корнеева за плечи и тряхнул, словно тот был не живым человеком, а неодушевленным предметом.
– Что случилось?
Корнеев молчал. И в глазах ничего нельзя было прочесть.
– Эти люди, – кивнул на папки Христич, – входят в одну связку с «Росэкспортом». У меня приказ…
– Чей приказ?
– Моего начальника. Мы – служивые, Вадим. Государственные люди.
– К черту! Не верю!
– Мне не веришь? – не скрыл удивления Христич.
Толкнул Корнеева, и тот упал на стул. Христич возвышался над ним скалой, готовой вот-вот обрушиться.
– Ты знал, куда шел! – сказал сквозь зубы Христич. – Знал, что работа будет грязной! И теперь нос не вороти! Нам доверили эту работу – пусть тяжелую, пусть неблагодарную, и мы эту работу должны выполнять, как любую другую. Устал? Нервы сдают? Получишь отставку. Но только когда сделаешь то, что от тебя требуется. Некем мне тебя заменить. Понял? Некем! Ты у меня один расстрельщик. И пока этих вот, – показал рукой на папки, – не уберешь, твоя служба продолжается.
Христич сунул руки в карманы брюк и стал покачиваться – с пятки на носок и обратно.