— От чего я умру?
— Любовь тебя погубит. Слишком любишь своего короля, а он тебя нет.
— Где он сейчас? Знаешь?
— В казенном дворце — так карты говорят. Все карты ему служат… Не ходи к нему — плохо будет.
Крошка в предсказания не очень верила, но все-таки боялась.
— Хочешь, выведу отсюда? — предложила Настя.
— Да, да! — воскликнула Крошка.
Настя встала, взяла фонарь, двинулась вперед. Крошка пошла за ней, ощущая какую-то странную силу, которая заставляла ее верить этой цыганке.
Совсем скоро они подошли к лестнице, ведущей вверх, ко входу в Марфин подвал. Настя трижды постучала в дверь.
Марфа открыла дверь, встала на пороге, мрачная, строгая, с каменным, непроницаемым лицом.
— Пришли? — спросила она глухо. — Ну и добро, девушки. Обе вы нужны, для того и послала тебя, Настя.
— Грудь болит, — пожаловалась Настя, — молоко распирает. А дите вы забрали.
— Матери молоко отдашь. Коли противиться мне своей силой не будешь, освобожу тебя от скорби. Она грудь до срока засушила, а ты чужого младенца украла. Обеим бог за грехи воздал.
— Как отдать? — удивилась Настя, всплескивая руками. — Ты что, бабушка? Я что ей, свои сиськи приставлю?
— Не протився, тебе же легче будет, — настойчиво повторила Марфа. — Садись рядком с Надеждой. За руки возьмитесь, крест-накрест. Прочитайте «Отче наш» по три раза, но в один голос. А я покуда питье изготовлю…
Когда женщины закончили третье чтение молитвы, Марфа подала им кружки.
— Пейте!
Женщины с робостью взяли кружки в руки и поднесли к губам.
Уже через пять минут обе мирно посапывали, откинувшись к стене. Марфа встала перед ними и забормотала себе под нос что-то невнятное. Затем она прикоснулась одной рукой к груди Насти, а другой к груди Надежды, быстро поменяла руки местами, три раза плюнула через левое плечо, дунула обеим в лица и перекрестила.
— Аминь! — громко сказала Марфа, и обе очнулись.