Фролов, заметивший выход вдовы и ее детей из ворот, не рискнул идти им навстречу. Он юркнул в кусты и просидел так, пока они не прошли мимо. Убедившись, что угроза миновала, он заспешил к кладбищу, в одной руке нес картонные ботинки, в другой – бумажный пакет с лекарствами.
Вдова уже перед самым шлагбаумом с часовым, который недовольно поглядывал на часы, поскольку до наступления комендантского часа оставалось не так уж и много, все же обернулась. Она увидела входящего в ворота «Марэка».
– Вон он! – крикнула она, указывая рукой.
Это было так эмоционально, что брат с сестрой тоже оглянулись, но их взорам уже открылись пустые кладбищенские ворота. Фролов растворился среди кладбищенской сирени.
Часовой с сочувствием посмотрел на безутешную вдову, она придерживала траурную вуаль и вытирала слезы батистовым платочком.
Илья осторожно вошел в часовню, тут же присел. Внутри горели лампадки, и можно было бы заметить из городка человеческий силуэт внутри. Он постучал условленным стуком в каменную плиту. Осторожный Фролов сам позвал:
– Аверьяныч, это я.
– Слава тебе, Господи, – донеслось из-под земли. – Я тут такого натерпелся, что и в лагере не снилось. Снимай плиту.
– Михаил как?
– Плох…
Фролов уверенно протянул руку к тому месту, где оставлял лом, но того там не оказалось.
– Лом где?
– А я почем знаю? Ты ж его ставил. Тут вдова с детьми приходила. Видать, переставили.
Фролов тут же припомнил, что вдова и ее дети возвращались с кладбища с пустыми руками.
– Значит, где-то поблизости поставили.
Через четверть часа поисков в сгустившихся сумерках ему удалось-таки отыскать кладбищенский инструмент на ощупь – лом звякнул о камни в густой траве.
– Есть. Нашел. Пособи снизу.
Фролов подцепил кольцо ломом, Кузьмич подналег снизу. Плита отошла. Илья первым делом передал лекарства Аверьяновичу и только потом спустился. Плиту поставили на место, зажгли свечку.
– Ну что, давай нашего командира лечить? – Фролов прислушался к частому неровному дыханию Михаила.
– Нет уж, давай сперва гроб в нишу поставим, – возразил Кузьмич. – Если сюда сверху заглянут, то еще затаиться по нишам можно. А уж так, – он показал на гроб с покойником, – возьмут с поличным. Если б кто моего покойного отца выкопал и раздел, я б того самолично задушил бы.